В теоретическом языке это очень хорошо описано у Тиллиха в 4-й главе книги «Мужество быть» как специфические формы слияния, характерные для тоталитарногр общества.

Но, с другой стороны, человек действительно нуждается в принадлежности и сопричастности. Не только тоталитарные общества принуждают к слиянию, но и некоторые люди (их достаточно много), ищут, к чему прилепиться, «при-частиться». Многие организации, например, разного рода деструктивные секты, привлекают своих членов посредством обещания возможности такого слияния: «Мы вот все вместе и все замечательно, у нас такая любовь к друг другу, мы все единодушно....» и т.д. Наверное сейчас у нас у всех есть знакомые, которые на таких основаниях «прилепляются» к РПЦ, им там обещают причастность, они и рады. К чему — это неважно, это не их дело, была бы причастность — это «наше», теплое, да еще и «духовное».

В относительно грубых формах эти явления очевидно невротичны, т.е. когда сорокалетний мальчик не может оторваться от подола своей мамы (реальной, или спроецированной на жену или на церковь) — эта фигура очевидно психопатологична. Но дальше начинается выходящая за пределы нашей обыденной культуры борьба за личную индивидуальную свободу, за то, что Тиллих называет «мужеством быть собой». Тиллих утверждает, что только подлинное христианство в отличие как от экзистенциализма, так и от коллективизма, дает возможность настоящей подлинной свободы.