Но такие ситуации встречаются не так уж часто. И, главное, это — как мед у Винни-Пуха: он либо есть, либо его нет. Как в гештальт-молитве: «Если мы встретились — это прекрасно, если нет — этому ничем нельзя помочь».

Невротический механизм слияния может возникнуть тогда, когда человек считает себя обязанным имитировать совместное протекание спонтанности. Тем самым он лишает себя (или пытается лишить Другого) как своей спонтанности, так и своей произвольности, потому что он свою произвольность отдал на откуп чужой спонтанности и выдает ее за спонтанность, или пытается чужую спонтанность произвольно «подмять» своей.

Если люди «играют в любовь», у них при этом, конечно же, все должно быть вместе. И теперь она ест варенье, а он должен чувствовать, что ему сладко. Ему на самом деле может быть горько-кисло-солено или еще как-нибудь, но он перестает чувствовать что бы то ни было, он запрещает себе чувствовать не то, что он должен чувствовать, чтобы соблюдать договоренность об «игре в любовь». И он делает вид, что ему счадко. Или, если ему кисло, то она, хоть бы и ела варенье, должна переживать то же, что и он, во всяком случае на лице у нее должна быть кислая мина.

Это можно выразить метафорой «сиамских близнецов»: люди реально живут по-разному, но нечто (как раз именно слияние) заставляет их делать вид, что у них постоянно одна жизнь. При этом у человека, находящегося в слиянии, жизни никакой не получается, потому что в собственной жизни он себе отказывает, а чужой жить не может.

Другого при этом человек считает не Другим, а буквально - «своей половиной». Как вы понимаете, здесь возможны два случая: эта «половина» может быть как управляющей, так и управляемой, то есть «центр жизни» может предполагаться в себе, а может — в этой самой «половине». Первый случай может выглядеть, например, следующим образом. Сидит человек на работе, и у него возникает мысль: «Хорошо бы вечером пойти в кино». И тут же на перекуре он говорит кому-то: «Мы с женой хотим сегодня вечером пойти в кино». Ему в голову не приходит, что жена может этого не хотеть. Не то чтобы он жену не уважал, но ему просто в голову такое не приходит. Ведь он с ней — одно целое, и как бы само собой разумеется, что «мы с ней» хотим пойти в кино. Это для него автоматически очевидно.