Между тем идея о различии «эбаутизма» и реального сознавания легко перерождается в придание большей ценности и реальности кинестетическому опыту в ущерб эмоциональному и интеллектуальному, этакий «гештальт-материализм». Получается переворачивание обычных ценностей псевдо-интелли-гентского обучения, где физкультура, «труд» и пение — одиннадцатое, а математика и физика — первое. Но хрен-то редьки не слаще, во всяком случае - не гармоничнее. Необходимо научиться и в области эмоций, и даже (хотя это еще труднее) в области мысли чувствовать различие между «говорением о» и реально проживаемым опытом.

Давайте проделаем такой эксперимент. Попробуйте, — хотя это не очень легко, — умножить в уме 27 на 34. Неважно, получите ли вы правильный ответ, важно, что таким образом вы прочувствуете, что мышление — это реальный (и иногда даже трудный) процесс.

Давайте попробуем еще раз. Только не начинайте, прежде чем я дам команду. Теперь мы будем умножать 43 на 86. Приготовились... А теперь я скажу, что мы этого делать не будем. (Чувствуете облегчение?)

Сейчас мы обнаружили, что мысль можно думать, а можно не думать. Это довольно нетривиально, потому что мы больше привыкли полагать, что мысли «сами» вертятся в голове. Как, впрочем, многое другое, что привычно происходит «само», а оказывается мы могли бы этого и не делать. Или делать, если нам нужно или хочется.

Конечно, сознавать ощущения ноги проще, чем протекание мысли. Но ни в коем случае не следует полагать, что термин «эбаутизм» можно отнести ко всякому мышлению и вообще ко всякому пользованию языком, без разбора. Термин подчеркивает различие модусов бытия: когда я нахожусь в реальном процессе, — сенсорном, эмоциональном, или мыслительном, — это одно, а когда я говорю об этом, не осуществляя никакого реального процесса, кроме говорения — это и есть «эбаутизм».