Бог же создал); но из первой, сколько ее ни развивай, вторая сигнальная система с ее качественной спецификой не выводится: парадокс новообразования в развитии.

И ответ Поршнев нашел в особом (нам сейчас не так важно, как именно это у него описано) соединении двух «первых сигнальных систем». Иными словами, две до-человеческих особи при определенных условиях начинают взаимодействовать «не-первосигнальным» образом.

Первый, решающий момент такого соединения состоит в «интердикции», посредством которой одна особь «выключает» функционирование первой сигнальной системы другой особи, так что та перестает быть «организмом-в-среде» и переходит в состояние «коммуникативного приема». Раскручивая спираль интердикций, контр-интердикций и контрконтр-интердикций по схеме гегелевской триады и предполагая возможность интериоризации одной особью всей ситуации на каждом этапе развертывания, Поршнев получает суггестию, которую и объявляет основополагающим феноменом второй сигнальной системы.

На обычный язык это можно перевести следующим образом. Человека характеризует, прежде всего, использование речи. Речь, которая кажется более или менее отображающей внешний мир вообще и ситуацию человека в частности, возможна и нужна лишь в силу этого «более или менее»: если бы речь была буквальным отображением внешней ситуации, она была бы бесполезной. В «разрыве» этого «более или менее» находится самое главное: речь несет в себе специфические, только людям (в отличие от животных) свойственные социальные отношения, отношения людей друг к другу. Первичная, исходная суть этих отношений - суггестия: люди управляют друг другом не как биологические организмы, а как социальные существа; это и выделяет человека из мира животных.

Полезно здесь заметить, что в рамках этих представлений человеческая социальность принципиально отличается от существующих в мире животных (на самых разных уровнях развития, от пчел до горилл) паттернов коллективного поведения. Суть этого отличия состоит именно в интериоризации: человек «вбирает» в себя социальные отношения, становится не только их «объектом», но и их «субъектом».