Я представляю себе, какая «она», эта субличность, то есть на самом деле «он» (желание пользоваться местоимением женского рода, отсылающим к абстракции суб личности, а не мужского, указывающего на конкретного сорванца-мальчишку — яркое свидетельство «сопротивления») — шумный, противный мальчишка, который всем страшно мешает. Я даже могу вспомнить, что я таким был, и как я таким был. Я помню, как сначала под внешним давлением, а потом внутренне с этим согласившись, лишал эту суб личность возможности «вести себя» (то есть «меня») таким образом. И дальше я понимаю, что «я» (теперешний «я») страшно не люблю таких людей - шумных, никого не замечающих, захватывающих пространство и требующих к себе внимания.

Кое-что я, конечно, могу от нее «отсечь»: путем Дифференциации, путем выполнения функций другим образом. Но что-то, — а именно «она сама» этот мальчишка, — остается. И умом понимая, что ее, эту субличность, надо ассимилировать, я согласен это делать только «умыв и причесав», то есть «перевоспитав» этого мальчишку.

Первый шаг к воспитанию, — это то, что на нашем несколько стершемся жаргоне называется «принятие». Причем не пустое и формальное, которое совершенно неэффективно и никому не нужно, а то самое, что по Перлзу называется «контакт». Я этой субличности прежде всего должен сказать, что признаю ее существование как части меня.

Но это признание означает нечто очень странное: я при этом должен признать, что та часть, с которой я раньше отождествлял «себя», — тоже всего лишь «часть», а не «весь я»! Такая штука, прямо скажем, дорого стоит, но вместе с тем и очень дорого оплачивается.

Обратите внимание на разницу между холодноватой, рациональной формулировкой: «У этой субличности находится значительная часть моих ресурсов» (и мне бы хотелось получить эти ресурсы, а ее саму выгнать куда подальше, чтобы территория нам, а местные жители - в резервацию), — и совсем другой формулировкой: «Я признаю, что ты, суб личность, хоть ты мне и не нравишься, — часть меня». — И тем самым я признаю, что та часть, с которой я себя отождествляю, — тоже всего лишь «часть меня». Это значит что то, о чем я раньше думал, что это «я», — не совсем «я», а «я» — это то, что получится, когда и если мы договоримся (тонкое и хрупкое предощущение правдивости такого предположения является мотивационным ключом к возможности этой работы). Такое принятие дает мне шанс действительно вступить в разговор.