Стр. 96

Деревня, лесок и дорога.

Начавший уже собирать

Красивые южные марки,

Ты будешь весь мир узнавать

От Персии до Ямайки.

Индийского моря лазурь,

Плывущие в рифах медузы,

Пустыня Сахара, мыс Бурь,

Холодный пролив Лаперуза.

И будет тебе невдомек,

Зачем твой отец терпеливо

Хранит этой карты листок,

Где нет ни пустынь, ни проливов;

Зачем, когда гости к отцу

Придут, те, что редко бывают,

И близится вечер к концу,

И мать им вина подливает,—

Зачем им отец принесет

Ту неинтересную карту

И все, кто в тот вечер придет.

Склонятся над ней, как за партой.

К. Симонов

И вместо полуденных стран

Вдруг вспомнят про Старую Русу,

Какой-то Матвеев курган,

Какую-то речку Миусу.

Подкравшись к отцу своему,

Вдруг спросишь ты, всеми забытый:

«Матвеев курган. Почему?

Лежит богатырь там убитый?»

Мелькнет в его взоре печаль,

И скажет он голосом странным:

«Да, там богатырь. Только жаль,

Что он не один под курганом».

Потом, проводивши гостей,

На стенах окинет он глазом

Портреты усатых людей,

Что ты не встречал здесь ни разу.

И вдруг, чтоб не видела мать,

Обычно такой непреклонный,

Свой старый наган поиграть

Он даст тебе, вынув патроны.

Майор привез мальчишку на лафете.

Погибла мать. Сын не простился с ней.

За десять лет на том и этом свете

Ему зачтутся эти десять дней.

Его везли из крепости, из Бреста.

Был исцарапан пулями лафет.

Отцу казалось, что надежней места

Отныне в мире для ребенка нет.

Отец был ранен, и разбита пушка.

Привязанный к щиту, чтоб не упал,

Прижав к груди заснувшую игрушку,

Седой мальчишка на лафете спал.

Мы шли ему навстречу из России.

Проснувшись, он махал войскам рукой..

К. Симонов

из 148

Предыдущая    Следующая