Существовало еще одно дополнительное преимущество. Оно заключалось в том, что небольшую группу высококвалифицированных сотрудников (5-6 человек на 80 младенцев и детей старшего возраста) дополнял штат, состоящий из молодых людей, не имевших специальной подготовки для такой работы, не владевших также и альтернативными методами, но жаждавших проявить себя на поприще образования и научной деятельности, связанной с наблюдениями. В процессе обучения обращению с детьми они постигли ровно столько основ детской психоаналитической психологии, сколько позволял имеющийся материал, то есть ее квинтэссенцию.

Сами они не были подвергнуты анализу в то время, хотя многих из них работа в клинике побудила позднее испытать на себе анализ и начать обучение в области детского психоанализа1.

Непосредственно наблюдения проводились без заранее составленного плана. В отличие от работы аналитика в процессе наблюдения пациента во время психоаналитического сеанса внимание наблюдателя специально ни на чем не фокусировалось, свободно следовало за возникающим материалом, куда бы это его не привело. То обстоятельство, что конкретные факты , (последствия раннего отлучения от матери, условия кормления, приучение к туалету, сон, страхи и т. д.) оказывались в центре внимания в разное время, определялось не направленным интересом наблюдателей, а событиями в жизни детей. Необходимо отметить, что таким образом осуществляемое наблюдение так или иначе не является «объективным» в прямом смысле слова.

Появляющийся материал не может наблюдаться и оцениваться ни при помощи приборов, ни с помощью чистого, непредвзятого сознания, но только на основе уже существующего багажа знаний, сформированных ранее идей и личностных установок (хотя они должны быть осознаны наблюдателем). Принимая во внимание существование этих искажающих характеристик мозга, участники эксперимента понимали, что они не столько записывали данные, сколько сверяли поведение детей с аналитическими предположениями о скрытых тенденциях детского сознания.