Ошибочно полагать, что чувства ребенка менее интенсивны, чем соответствующие эмоции взрослых. Неверно также думать, что ребенок слишком мал для того, чтобы серьезно относиться к таким вещам и к роли сексуального партнера, которым он себя видит. Каждый ребенок в определенный момент делает открытие, что родители недоступны как объект его желаний, по крайней мере в той степени, в какой он хотел бы ими обладать. Много неприятностей происходит из-за того, что ребенок оказывается слишком маленьким, слабым и зависимым по сравнению с родителем-соперником. Его желание стать «большим», жениться на любимом человеке и рожать детей является центром детских фантазий в этом возрасте, но рушится при столкновении с реальностью и встреченным отпором, который зачастую сопровождается насмешками со стороны самих родителей. Когда дети в конце концов осознают тщетность своих Эдиповых желаний, они очень остро переживают разочарование. Каким бы способом ни преодолевалась фрустрация их первой объектной любви, следы этих переживаний остаются навсегда. При этом формируется модель поведения, которая будет воспроизводиться вновь и вновь в дальнейшей жизни и которая служит объяснением многочисленных и загадочных идиосинкразии, странностей и трудностей любви и сексуальной жизни у взрослых.

Трансформация инстинктов. Маленький ребенок целиком находится под блия! нтем своих инстинктивных желаний; он представляет собой нецивилизованное и примитивное существо. Он неопрятный и агрессивный, эгоистичный и нечуткий, нескромный и любопытный, жадный и деструктивный. У него отсутствует самоконтроль и опыт подчинения своих действий требованиям внешнего мира. Единственная сила, направляющая его, — стремление получать удовольствие и избегать боли. Вылепить из этого сырого материала будущего члена цивилизованного общества — первостепенная задача родителей. В прошлом воспитатели и педагоги не отвечали за детей до пяти лет, то есть до того времени, когда основная масса инстинктов уже претерпевала изменения. С тех пор как детские дошкольные учреждения были официально признаны первой ступенью образования, ситуация изменилась, и образование теперь охватывает период расцвета детской сексуальности и агрессивности. Это создает для учителей такие проблемы, которые раньше существовали только в семейном кругу. В семье инстинктивная" жизнь ребенка строится по этическим нормам взрослого сообщества. С этой точки зрения оральные действия ребенка оцениваются как жадность, анальные как занудство, а эксгибиционизм как бесстыдство. Степень осуждения различных проявлений либидозного или агрессивного характера варьирует в зависимости от норм того класса, к которому принадлежат родители ребенка. В некоторых слоях общества оральные удовольствия допускаются, тогда как анальные желания и агрессия строго караются (нижний средний класс). В других агрессивность и деструктивность оказываются наиболее наказуемыми, тогда как сексуальное любопытство воспринимается более снисходительно (верхний средний класс). Для детей всех классов любые моральные нормы этого рода абсолютно чужды. Сами дети считаются только с растущим напряжением в организме, если инстинктивные потребности остаются неудовлетворенными. Они переживают это напряжение как болезненное и, чтобы облегчить или предотвратить его, пытаются удовлетворять каждое желание как можно быстрее. Цели детей н родителей по отношению к инстинктивным побуждениям противоположны. Родители озабочены будущей адаптацией ребенка к стандартам взрослых, а ребенок — только снятием напряжения в данный момент. Ребенок стремится к полному и незамедлительному удовлетворению желания; родители же стремятся подавлять или по крайней мере строго ограничивать желания ребенка. В этой борьбе, которая составляет ядро раннего воспитания, ребенок оказывается слабее родителей. Поскольку от них зависит удовлетворение его материальных и эмоциональных потребностей, он не может рисковать, излишне провоцируя их недовольство. Хотя он боится неудовлетворения, этот страх перекрывают два куда более серьезных страха: страх наказания и страх лишиться родительской любви. Благодаря тревоге, которая скрыто присутствует у всех детей, страх наказания может приобретать фантастические формы. Там; где родители слишком суровы, ребенок может чувствовать угрозу отвер-жения: например, ему начинает казаться, что его хотят отослать из дома, для того чтобы с ним что-то случилось. Или ; бояться, что могут отрезать большой палец, чтобы он его больше не сосал; отрезать пенис за то, что он играет с ним (страх кастраи,ии); может парализовать руки за то, что он дотрагивается до гениталий, и т. д. Считается, что страх лишения родительской любви также давит на сознание ребенка. Хотя эта угроза повсеместно используется родителями, которые стремятся избежать более суровых мер (как телесные наказания), тем не менее она воспринимается детьми реально и действует как эффективное средство против исполнения желаний, равное и для многих детей превосходящее по силе страх наказания. Независимо от того, одобряют родители ту или иную меру, обычный ребенок не способен противостоять им. Он будет в различной степени послушным, то есть подчиняться их запретам и ограничениям.