Процесс, в который вы вовлекаетесь в этом эксперименте, называется проекцией или идентификацией. В каждый момент вашей жизни есть возможность для этого эксперимента. Каждый беглый взгляд на объект, если его развернуть, может привести к вещам, какие выявляются в этом эксперименте.

У опыта есть тенденция изменяться, как только я вхожу в него. Только понятие может длиться неопределенно долго. Опыт всегда подвижен, текуч. Как только я реально переживаю опыт, нечто происходит и опыт меняется. Часто, если я нахожусь в состоянии защиты или малейшей тревоги, ближайший фокус сознавания переносит опыт скачком в какую-то совершенно иную область. Например, если я сфокусировался на каком-то человеке, внезапно центром сознавания становится какая-то часть моего тела. Или, может быть, я разговариваю с человеком и внезапно в какой-то части моего тела появляется напряжение, или мой взгляд привлекает какой-то объект в комнате, так что впору делать основное упражнение на сознавание.

Следующий принцип Гештальта, который из этого вытекает, – всегда оставаться с доминирующим фокусом сознавания. В классическом представлении об образовании фигуры-фона мы остаемся с образующейся фигурой. В вербальных формах взаимодействия есть искушение оставаться с мнимым содержанием, с тем, что, как мы говорим, является предметом разговора с нашими понятиями и словами. Фактически, пока мы проговариваем слова, центр нашего сознавания блуждает вокруг, иногда соединяясь со словами, иногда перескакивая на тело или на восприятие чего-то еще во внешнем мире.

Одна из самых сильных сторон Гештальттерапии состоит в готовности и способности гештальтиста следовать за фокусом энергии, куда бы он ни двигался, не будучи пойманным словами. Для невнимательного наблюдателя работы с пациентом может показаться, что терапевт не обращает внимания на слова, перебивает, меняет тему. Однако, к концу работы, если она успешна, человек испытывает значительное чувство облегчения и интеграции. Он обнаруживает, что он все время был в фокусе внимания терапевта. Придерживаясь ведущего сознавания, я, фактически, прислушиваюсь к организму в целом, а не только к той части его, которая произносит слова.