При определении содержания ролевой педагогической игры мы стремились к имитации конкретных педагогических явлений в их динамике, а также действий и отношений занятых в ней людей, то есть, к моделированию двух реальностей — педагогического процесса и личностных особенностей испытуемых. Мы придерживались свободного варианта ролевой игры, то есть моделирования ситуации, в которой задается лишь основное направление развития событий. Участники игры определяют сами, какие шаги и в какой последовательности они будут осуществлять.

Содержанием ролевых педагогических игр явились четыре конфликтные ситуации (см. приложение 2). Ролевые игры отвечали следующим психологическим условиям:

1.        восприятие субъектом данной ситуации, в которой очевидна возможность выбора линии поведения, реализуя это требование, мы моделировали неопределенность условий;

2.        включение субъекта в конфликтную систему отношений, которая актуализирует его установку на другого человека;

3.        необходимость реальных действий испытуемого в заданной ситуации;

4.        уточнение и разъяснение экспериментатором дополнительных сведений.

На все вопросы участников ролевой игры экспериментатор дает пояснения, не влияющие на результаты поведения. Кроме того, экспериментатор выполняет функцию режиссера, обеспечивает состояние вживания в роль. Соблюдение последнего требования представляется особенно важным: режиссер-педагог с помощью «манков» помогает вызвать переживание «чувств играемой роли» [63]. Это достигается путем применения «провоцирующих реплик», «простых физических действий», использования экспериментатором реквизита, личного включения в игру, введением подставных лиц и т.д. При этих условиях ролевая педагогическая игра выступает как аналог реального поведения и таким образом позволяет проверить валидность других «вербальных тестов». Поскольку педагогическая деятельность не поддается четкой алгоритмизации, то выбор знаковых средств, имеющихся в распоряжении создателей педагогических игр, органичен.