В практической работе психиатру часто приходится иметь дело с больными, в самоотчете у которых синдром психического автоматизма представлен в незавершенной форме, в виде отдельных фрагментов. Особенно большие затруднения при анализе и описании своих переживаний больные испытывают в начале заболевания, при первых контактах с психиатром. Настолько эти переживания сложны, необычны для психики здорового человека, что в разговорном языке трудно найти для них подходящие характеристики. Лишь после неоднократных бесед с врачом больные усваивают лексикон, используемый психиатрами для обозначения и описания псевдогаллюцинаций, явлений психического автоматизма, и сами начинают им пользоваться. Трудности психопатологического обследования таких больных тем более велики, что часто они бывают мало доступны контакту, выглядят заторможенными, отрешенными от всего окружающего, погруженными в мир своих собственных патологических переживаний. Обычно разговор с больным протекает следующим образом: «Слышатся ли вам посторонние голоса?» - «Нет, не слышатся». - «А мысленные, внутренние голоса?» - «Слышатся». - «Так это голоса или мысли?» - «Мысли». - «Но вы их слышите?» - «Да, слышу». Для того, чтобы выявить чувство овладения и бредовые идеи воздействия, нужно задавать вопросы следующим образом: «Не бывает ли так, что окружающие действуют на вас по-особому, каким то образом влияют на вас?» (выделенные слова подчеркиваются интонацией). В случае положительного (пусть даже уклончивого) ответа выясняются все детали этих переживаний. Все же нередко бывает, что выявленные отдельные симптомы не позволяют с достаточной убедительностью реконструировать весь синдром. И лишь только изучение всей психопатологической картины заболевания позволяет прийти к заключению о наличии у больного синдрома психического автоматизма Кандинского-Клерамбо.