СВЕДЕНБОРГ

Случай Стриндберга относится к ограниченной группе случаев внутри гигантской области шизофрении; больные такого типа встречаются, сравнительно, не слишком часто, но абсолютное их число всегда велико. Как правило, эти больные способны распознавать и воспринимать других больных в качестве душевнобольных — но не себя самих. И поскольку они не поддаются убеждению, они с трудом сходятся друг с другом. Так что, пожалуй, можно сказать, что какой-нибудь сумасшедший скорее привлечет на свою сторону сто здоровых, чем еще одного сумасшедшего. Неоднократно было замечено, что шизофреники могут становиться центрами сектоподобных образований, в которых, однако, как правило, шизофреником оказывается лишь один этот человек, все остальные — здоровые либо истерики.

В случае Стриндберга мы видим, что он, очевидно, был знаком с шизофреническими больными и с удовольствием констатировал у них переживания, сходные со своими, никак, однако, не сходясь с ними на этой почве — ни мировоззренчески, ни в умонастроениях. Аналогично обстоит и с его отношением к Сведенборгу, который привлек его отнюдь не своими протестантско-христианскими догмами — и не характером своего мировоззрения, а его субстанциональным содержанием, имевшим шизофреническое происхождение. Связующим моментом явилась именно реалистичность олицетворенных переживаний; к какой-либо сведенборгианской секте Стриндберг бы не присоединился, как не искал он никаких контактов и с современными ему последователями Сведенборга.

Следует обрисовать некоторые характеристические черты шизофрении Сведенборга, поскольку типологическая родственность случаю Стриндберга, естественно, не исключает значительных отклонений. Общим для обоих случаев является то, что больные постоянно находятся в сознании, отдают себе отчет в своих действиях и сохраняют ориентировку, а также то, что болезненный процесс начинается в определенный момент, прогрессирует и вызывает феноменологически совершенно аналогичные переживания.

Годы жизни Сведенборга: 1688—1772. В его жизни, в ходе которой он приобрел громкую известность в качестве крупного ученого-естественника и занимал в Швеции очень высокие посты, в 1743 году происходит крутой поворот. Все, написанное им ранее, было проникнуто естественнонаучным духом, — с 1743 года он теряет к этому всякий интерес; его дальнейшая весьма значительная литературная продукция наполнена теософским и религиозным содержанием. В 1745 году он испрашивает отставку со всех постов. Позднее в одном из своих самоотчетов он напишет: «Господь открылся мне, своему рабу, в году 1743 и при том отверз очи мои, дабы узрел я мир духовный. И даровал он мне до дня сегодняшнего дар общения с духами и с ангелами. С тех пор напечатал я многие мною увиденные и мне открытые тайны. И между иными, в высшей степени ценные для блаженства и мудрости вещи: о небесах и о преисподней, о том, что ждет человека после смерти… о слове и о духовном смысле ero…»(Brieger-Wasservogel, s. 35; вместо «1743», по-видимому, должно быть «1745»).