"Вы не хотите этого". Он сказал официанту, чтобы тот аннулировал заказ и принес два двенадцатидолларовых бифштекса. Когда он принес их, я сказал: "Это для джентльмена, он заказал эти бифштексы. А сейчас принесите мне, пожалуйста, мою солонину и капусту". Этот парень откинулся в кресле и сказал: "Еще никто в жизни не ставил меня на место таким образом". Я ответил: "Но вы ведь сказали мне, что я могу заказать то, что я действительно люблю, а я люблю солонину с капустой. Я предполагаю, что я буду есть ее с большим удовольствием, чем вы свои два бифштекса".

Таким образом Эриксон всегда заботился о том, чтобы человек выбирал в своей жизни собственный путь и свою любимую еду. Это может быть продемонстрировано на следующем примере, в котором описаны также возможные способы взаимодействия с человеком, который решил разрушить себя с помощью отказа от еды.

Молодой человек, назовем его Герберт, находился в остром депрессивном состоянии, по поводу чего и был госпитализирован. Когда он был здоровым он весил примерно 90 кг, но отказавшись есть он похудел и весил теперь всего лишь 35 кг. В больнице он находился уже шесть месяцев. Он проводил все свое время молча, стоя в углу комнаты. Но говорить он мог и иногда высказывался в негативистическом, сардоническом духе, о чем бы ни шла речь.

Поскольку он отказался от еды, его кормили через трубочку. Его отношение к этому кормлению было сардоническим. Он настаивал на том, что у него нет внутренностей, нет желудка, и поэтому, когда его кормили через трубочку, непонятно было, куда попадает пища, поскольку внутренностей у него не было. Он видел в этом какой-то фокус, считая, что исчезновение еды — дело "ловкости рук". После кормления еды не обнаруживалось в комнате, но ее не было и внутри него, так как у него не было желудка.

В течение недели я каждый день кормил Герберта через трубочку, говоря каждый раз, что я собираюсь позволить ему доказать мне, что у него есть желудок. Кроме того, он докажет самому себе, что пища попадает внутрь, и доказательство придет изнутри. Каждый раз при кормлении я повторял ему это. Я говорил, что он докажет себе, что у него есть желудок, а затем представит это доказательство мне. Это доказательство будет всецело исходить от него. Герберт отвечал мне саркастическими замечаниями. Должно быть, со мной было не все в порядке, раз я говорил такие вещи.