"Ты готов сейчас показать свою вспышку злости. Здесь этого с тобой еще не случалось и сейчас ты имеешь прекрасную возможность для этого. И что же ты собираешься делать сейчас, взорваться или рассказать мне что ты чувствовал?" И он описал мне свою злость.

Его поведение дома улучшилось и у него появились друзья. Сейчас он ведет себя дома и в школе очень хорошо и испытывает массу удовольствия от своей продуктивности. Над своим прошлым поведением он смеется.

У Эриксона не было установленного метода. Его подход ориентирован на конкретную личность и ее ситуацию, и он считал, что только из опыта психотерапевт может сказать, что надо делать с данным ребенком. Успешность проводимой Эриксоном терапии объясняется, в частности, его упорством. Если какая-либо примененная им процедура не срабатывала, он переходил к другой процедуре. Кроме того, он всегда был готов работать не только на своей территории. Он ходил к пациентам домой и работал с ними там, где требовалось. Следующий случай иллюстрирует и эту его готовность, и ту настойчивость, с которой Эриксон настаивал на своих способах взаимодействия с ребенком, вопреки желаниям родителей.

Девятилетняя девочка начала плохо учиться и замкнулась в себе. Когда ее спрашивали, в чем дело, она сердито и со слезами отвечала: "Просто я ни на что не способна".

Раньше она училась очень хорошо, но играя с подругами, проявляла себя неумелой, неловкой и нерешительной... Родители были озабочены исключительно ее оценками и именно в этой связи просили моей помощи. Поскольку девочка не хотела приходить ко мне, я навещал ее каждый вечер у нее дома. Я узнал, что некоторые девочки ей не нравятся, так как они только и знают, что играть в кегли, кататься на роликах и прыгать через веревочку. "И никогда не развлекаются по-настоящему".

Я узнал, что у нее есть кегли и мячик, но что "играет она ужасно". Так как в результате перенесенного полиомиелита я не полностью владел правой рукой, я сказал ей, что я могу играть еще "более ужасно", чем она. Мой вызов был принят. Мы начали играть и вскоре в игре возникло настроение здорового соревнования и стало возможным установить с ней раппорт и относительно легко индуцировать ее транс, сначала легкий, затем средней глубины. Мы играли, когда она находилась в состоянии транса, и когда она была в бодрствующем состоянии. Через три недели она уже играла прекрасно, хотя ее родители были крайне недовольны тем, что я, якобы, не проявлял никакого интереса к ее учебе.