Изучая девочку, я думал над тем, что здесь можно сделать. Наконец, у меня созрел план. Закончив осмотр матери, я сделал так, чтобы девочка находилась точно сзади меня. Я сидел на кровати, беседуя с матерью, затем медленно и осторожно начал вставать, а затем внезапно сделал шаг назад. При этом я изо всех сил наступил девочке на ногу. Она, конечно, взвизгнула от боли. Я повернулся к ней и находясь в абсолютном гневе, сказал: "Если не можешь вырастить свои ноги настолько, чтобы они были достаточно большими и заметными для мужчины, то причем тут я!" Девушка озадаченно посмотрела на меня и продолжала смотреть, пока я писал рецепты и звонил в аптеку. В этот же день девушка спросила у матери, может ли она пойти в кино, где она не была уже несколько месяцев. Затем она пошла в школу и в церковь, и таким образом ее добровольное трехмесячное заключение закончилось. Через некоторое время я проверил, как идут дела у девочки и оказалось, что она продолжала оставаться дружелюбной и общительной. Она не осознала, что я сделал, равно как не осознала этого ее мать. Мать заметила лишь, что я был невежлив с ее дочерью. Но с возвращением дочери к нормальной жизни она это не связала.

Кажется совершенно очевидным, что эта техника базируется на гипнотической ориентации. Как говорит об этом Эриксон: "В этой ситуации девушка не могла ни отвергнуть комплимент, ни оспорить его. Если она не смогла вырастить свои ноги достаточно большими, чтобы их смог заметить мужчина, девушка не могла сказать мне, что я был неловок, ведь я был врачом ее матери. Она не могла и отомстить мне. У нее оставался один выход — принять абсолютное доказательство того, что ее ноги малы". Эриксон нередко использовал гипноз для того, чтобы внедрить в сознание субъекта идею, которую тот не мог бы отвергнуть. В данном же случае он достиг этой цели в повседневной ситуации, не прибегая к гипнозу.

Важным аспектом эриксоновского подхода к детям является банальное допущение того, что дети являются естественными антагонистами родителей. Они принадлежат к другому поколению, а конфликт между поколениями — вещь естественная. Это допущение может вызвать дискомфорт у тех, кто привык думать о детях и родителях с точки зрения сплоченности. Однако странно, что очень часто сплачивает детей и родителей ни что иное, как утверждение о том, что они представляют конфликтующие интересы. Однажды в беседе Эриксон сказал об этом так: "Если вы говорите с супружеской парой, вы можете спросить, что им нравится друг в друге. Если же вы беседуете с ребенком, спросите, что ему не нравится в его родителях".