Здесь мы приходим к исключительно важной проблеме о характере и способах описания наших процедур. Главное, с чем мы здесь сталкиваемся, это отношение формы и содержания. Совершенно непонятно, с чем собственно мы действуем, когда складываем числа, – с значками-цифрами, с объектами, обозначенными в них, или со смыслом чисел.

И этот вопрос не случайно встает именно здесь, в этом контексте наших рассуждений: он имеет непосредственное отношение к вопросу о том, где искать начало операции. Если, например, вводится понятие объекта, а знание отделяется от него и противопоставляется ему, то мы можем предположить, что операция начинает не со знаний, а с объектов. Это предположение тоже должно быть подробнейшим образом обсуждено.

Но, с другой стороны, ведь вопрос можно ставить и совсем иначе: а допустимо ли вообще подходить к анализу операций с понятиями начала и конца, т.е. прикладывать к ним мерку процесса? В конце концов операция может иметь и начало, и конец. Но из этого не следует, что такую проблему нужно выдвигать на передний план и анализировать операцию с этих позиций. Вся совокупность проблем и затруднений, встающих перед нами, когда мы пытаемся рассматривать операцию как процесс, заставляет предположить, что этот подход мало продуктивен и не соответствует природе самих операций. Поэтому вместо понятия процесса мы выдвигаем на передний план другое понятие – структуры – и пытаемся проанализировать операции с этой точки зрения, т.е. с помощью тех процедур анализа и синтеза, которые связаны с категорий структуры. Здесь, естественно, мы должны обсудить вопрос: чем же, собственно, отличается структура от процесса?

Скажите мне, пожалуйста, где в ней начало и где конец? Вам приходится ответить, что в ней нет ни начала, ни конца, что она вся дана моментально и одновременно как одно целое, во всей массе своих элементов и связей. Структура имеет определенное строение. Таким образом, подойти к операции с точки зрения понятия структуры, это значит начать анализировать ее строение, не заботясь о поисках начала и конца.