В работе “Психология образа Трикстера” К. Юнг пишет о Трикстере как о чрезвычайно древней психологической структуре, мифологеме. Он относит этот образ, живущий в коллективном бессознательном, к архетипу Тени. Свойство Трикстера — способствовать “стиранию чувства собственной важности” у окружающих. Настоящее значение, миссия Трикстера — “внесение беспорядка в порядок и, таким образом, создание целого, включение в рамки дозволенного опыта недозволенного”. Мы даже наберемся смелости сказать, что сколько в директоре будет Трикстера, столько и креативности будет в группе.

Наши клиенты энергетически снижены, астенизированы. Чтобы держать группу в рабочем тонусе, директору приходится быть энергетически на порядок выше. Однако Шут, при всей его бодрости и активности, довольно мощное средство. “Передозировка” чревата. Переборщив, легко удариться в клоунаду до уровня кривляния, от смешного перейти к неуместному и нелепому. Ничего кроме смущения, неловкости и беспокойства дико лицедействующий терапевт у клиента не вызовет.

Здесь, как и везде, балансируешь на грани: если директора слишком мало, клиенту грустно и одиноко, если слишком много — клиенту хочется удрать. С наркозависимыми эта грань меры очень тонка.

Злое лирическое отступление Юли Власовой

Единый ответ всем коллегам, которые наблюдали мою работу и потом задавали вопросы: “А почему ты не пошла в этом месте дальше?”, “А почему тут ты не сделала шаг к проработке темы деструктивной мамы?”, “Здесь можно было дотянуть до сильного катарсиса” и так далее. Мой ответ: “Моя мама разрешала оставлять на тарелке еду. Она говорила: “СЪЕШЬ, СКОЛЬКО СМОЖЕШЬ”.

Было, было и такое... Они делали колоссальные, мощные рывки в психодраматическом пространстве, потом уходили сильно эмоционально раскачанные. И больше не приходили. В среде московских выздоравливающих наркоманов периодически актуализируется миф о том, что психодрама “срывает крышу”, то есть сводит с ума. Возможно, мы несем свою долю ответственности за формирование такого настороженного отношения к психодраме в частности и к глубинной личностной работе в общем. Поддавшись соблазну сделать все за один раз, можно забыть об истощаемости наших клиентов, прежде всего эмоциональной. А кроме того, легко прекратить уважать страх перед чужим воздействием, который может достичь витального уровня. Теперь мы знаем, что наши терапевтические задачи достаточно скромны — дать посыл к личностным изменениям, сделать получше, а не хорошо. Ну, а если получилось гораздо больше задуманного — прекрасно. Слишком резвых терапевтов можно отослать к басне Крылова “Демьянова уха”.