Дочка — матери

В государстве под названием Школа нам порой кажется, что в жизни учеников нет ничего важнее отметок, справедливости учителей и отношений с одноклассниками. Однако на группах тему школьной жизни поднимали не так-то часто. Наиболее горячей оказалась извечная проблема отцов и детей. Перед началом психодраматической работы в группе каждый мог рассказать о том, что его волнует.

— Я уже целую неделю не разговариваю со своими предками. Для них нет ничего важнее, чем “в 9 вечера — домой”. Они даже слушать не хотят, что у меня и как. Я уже, кажется, ненавижу свою мать! — Ира, произносившая эти слова, среди учителей и учеников считалась успешной, хорошей ученицей, в асоциальном поведении замечена не была.

— Ты обижена на маму? — спросила я.

— Еще бы, — ответила Ира, — она бы хоть попробовала меня понять. Все вопросы: “Ты уроки сделала? Ты посуду помыла?” Попробуй-ка ей что-либо объяснить. А неделю назад я опоздала домой всего на полчаса. Теперь они со мной не разговаривают, гулять не пускают. Я даже на группу пришла без разрешения, мне еще достанется...

В группе живо поддержали поднятую тему.

— Я вот удивляюсь, почему взрослые нас не понимают? — подхватила Лена.

У Лены сильный мышечный зажим, она одета в черную майку, черные джинсы, “гриндерсы”. Длинные, неухоженные волосы. Клепки, булавки, цепи. Большую часть времени проводит в тусовках, неоднократно замечена в драках. Успеваемость плохая.

— Среди моих родных я могу только с сестрой поговорить, она хоть и старая уже, 24 года, но хоть Цоя слушает. Да и поговорить с ней можно. Я вот людей хочу понять, зачем они поступают так или иначе, почему страдают, как я, чего хотят. А предкам ведь все по фигу. Да у всех такие. Думаю, ведь у моей сестры еще ребенка нет, вот она на человека и похожа. По-моему, родители становятся такими, какие они есть, когда у них дети появляются.

— Гениально! — подхватили все. — И точно, “родитель” — это диагноз. А вдруг мы тоже станем такими, какой кошмар!