КС нравятся сильные, волевые, красивые люди. Не менее важно, чтобы и он им был симпатичен. Если его партнер обладает развитым вкусом и умеет хорошо выглядеть, кинето-сциентик очень доволен. Он с готовностью подчиняется вкусу другого. В его устах не будет удивительным вопрос: «Нет ли огрехов в моей внешности?» Притом он сам относится к вещам, деньгам, внешности других так внимательно, как только может. Предлагает человеку взять в долг, если видит, что тому нужны деньги. Заметно теряется и обижается, если долга ему не вернули. Если же сам взял, старается во что бы то ни стало вернуть деньги в срок.

Большая часть проблем этого типа личности «автоматически» решается, если у него нет проблем с личными чувствами и он обеспечен материально настолько, чтобы не вызывать сочувствия у других людей.

* * * *

С одной стороны, кинето-сциентик старается не нарушать общепринятых норм и порядков, по возможности придерживается законов и правил. С другой стороны, «защищает» эти правила от нарушений. Не спустит другому логической ошибки, но только при условии, что того научили всему, что позволило бы ее избежать. Утверждение «незнание закона не освобождает от ответственности» для людей этого типа не является руководством к действию. Субординацию КС соблюдает настолько, насколько этого от него требуют. Может бороться с несправедливыми порядками, которые обеспечивают богатство одним, не позволяя другим выбраться из бедности. Для борьбы использует лучшие с его точки зрения правила (юридические, моральные, нормы международного права или даже законы исторического развития). Председатель Верховного Совета Литвы В. Ландсбергис, например, не стал подчиняться процедуре выхода из СССР, а предпочел объявить свою республику независимой де-факто, так как понимал, что за длительный срок, предлагаемый Москвой, республика заведомо «развалится».

Воздействие КС на общественную систему не столько силовое, сколько структурное и информационное. Один мой знакомый кинето-сциентик, чей адрес включен в международный каталог правозащитников, устроил в бюрократических органах своего города такую карусель из бумаг — всех абсолютно законных, что все десятки аппаратчиков, нотариусов и судей, которые с ним сталкиваются, воспринимают его как стихийное бедствие средних размеров, которому почти бесполезно противиться.