Если ортоскопический образ предметов — один из аспектов среди бесчисленного множества других — воспринимается как правильный образ, то не происходит ли это по причине манипулирования предметами, которое не знает законов, иллюзий перспективы? Если восприятие связано с предметом, если оно не является только чисто сенсорным фактом, то не требует ли единство структуры восприятия согласованности между его зрительным и другими факторами? Кроме того, сама наибольшая оптическая простота ортоскопических аспектов является весьма относительным понятием. Очевидно, эти аспекты не преобладают у шимпанзе, так как оказывается, что они не умеют вертикально поставить друг на друга два ящика, которые должны послужить им трамплином. Оптическая простота предполагает интуицию вертикальности, которая, возможно, тесно связана с восприятием горизонтальности и прямоугольное™. Не должен ли ребенок обучиться такому восприятию? Кажется, что восприятие этих качеств объектов не является непосредственным: каждое из малейших перемещений изменяет ориентацию предметов. Следовательно, не существует направления линий более частого, привилегированного или типичного.

Требующая использования ортоскопических аспектов проблема равновесия возникает лишь в определенный период развития ребенка: она связана как с равновесием вещей, так и с собственным равновесием ребенка. В этот период ребенок с одинаковым увлечением стремится нагромоздить вертикально предметы так, чтобы они не упа-лп, и пытается проделывать более или менее акробатические опыты, рискуя упасть сам. Быть может, понятие о вертикальном положении как стабильной оси вещей находится в связи с вертикальным положением человека, обучение которому стоит ребенку таких значительных усилий. Таким образом, в ортостатическую структуру, которая регулирует не только восприятие предметов, но также и возведение из них пирамид, включается, в конце концов, состояние равновесия самого ребенка — необходимое и решающее условие воздействия ребенка на предметы '.