То, что придумал и создал Алексей Иванович Бороздин, можно назвать школой искусств для самых тяжелых детей-инвалидов. Здесь учатся петь, танцевать и рисовать те, кто по началу не мог говорить, ходить, отличить мячик от зайчика...

...Получается, что специалисты не добиваются подобных результатов потому, что находятся в плену профессиональных представлений о возможностях больного ребенка?

...Ну, а родители, самые любящие и заинтересованные люди, — почему они не могут самостоятельно развивать своих детей?

— Семьи тратят основные усилия на то, чтобы как-то приспособиться к своему несчастью... В школу не матери приводят своих детей, а какие-то серые тени, на которых нельзя смотреть без содрогания. Здесь, среди своих, они постепенно отходят, снова превращаются в женщин, даже начинают улыбаться. Хотя бы ради этого стоит работать.

Бороздину и его коллегам задают вопрос: ради чего они несут свой добровольный крест, не сулящий им ни особых благ, ни почестей, ни удовлетворения? Ведь больные дети никогда не станут полноценными людьми...

— Говорят еще, что из нормальных детей мы могли бы воспитывать гениев, — вздыхает Бороздин. Но у здоровых детей всегда есть возможности для развития. А наши ученики вот уж точно без нас не обойдутся. Если ребенок был практически растением, а после занятий достигнет уровня пятилетнего и навсегда останется на нем, это много или мало? Думаю, не только родители, но и общество в целом может почувствовать разницу. Больных детей миллионы, а по прогнозам, к сожалению, их будет рождаться все больше и больше. И нам с ними жить».

Описанная ситуация свидетельствует о том, что профессиональная компетентность нечто большее, чем только знания. Благородные мотивы и побуждения заставляют человека работать самозабвенно. Иначе говоря, профессионал не только владеет специфическими тонкостями своей профессии, но он хочет, может и способен на большее.

Что же характерно для профессиональной компетентности специалиста по социальной реабилитации?