Основная тема 40-й симфонии Моцарта настолько выразительна, что Ваня непроизвольно начинает двигать в такт руками. «Грозный великан», — заявляет он, отмечая вторжение громких аккордов. Великан так великан. Сама я избегаю «подкладывать» под музыку литературные сюжеты и зрительные о6разы, " навязывая ребенку искусственные, чаще всего притянутые за уши пояснения. И уж тем более не стану требовать от него, чтобы, настроившись на серьезный лад, он слушал музыку, попутно внимая моим о ней рассуждениям. Не превращаю слушание в некий обязательный процесс, принудиловку, убивающую непосредственность восприятия. „Звучит музыка, и я незаметно наблюдаю за ребенком.

Слушает Ваня очень внимательно. Это вообще очень вдумчивый, цепкий и целеустремленный мальчик. В соответствующих местах я позволяю себе парочку кратких реплик: «Кто это так жалостно вздыхает? А вот тут как будто поклоны, реверанс называется. Так танцуют в длинных платьях и париках».

Первую часть мы прослушали от начала и до конца. Встав с дивана и направляясь к проектору (мы собираемся смотреть слайды), Ваня внезапно останавливается. «Я хочу еще раз послушать сефонию», — говорит он.

Ваня слушает «сефонию» на нескольких последующих уроках, а затем я ставлю на проигрыватель пластинку с записью вальсов Шопена: «Как ты думаешь, на чем играют?» Ваня задумывается. Я поясняю: «На рояле. Это инструмент вроде пианино, но гораздо больше».

Я снова показываю уже известную картину С Жуковского «Интерьер»: рояль открыт, на пюпитре ноты, и музыкант куда-то на минуту вышел, оторвавшись от своей игры. Имеется еще «Портрет ребенка» неизвестного художника XVIII века: совсем маленькая девочка в длинном-длинном платье со скрипкой и смычком — вот ей-то и танцевать менуэты. Есть картина Д. Терниса «Флейтист» и «Слушают гусли» Е. Честнякова, и трио девушек на картине неизвестного нидерландского художника «Музыкантши»: одна играет на флейте, другая на мандолине, третья поет по нотам, а ноты-то каждая величиной с яблоко!