Xиггинс: Это самая трудная работа, за которую я когда-либо брался... Но если бы вы знали, как это интересно — взять человека и, научив его говорить иначе, чем он говорил до сих пор, сделать из него совершенно другое, новое существо.

Б. Шоу. «Пигмалион»

Слева от меня сидел отец Александр, преподаватель языка богослужения, напротив — отец Иона, благочинный академического храма, а слева — Алан Хейс, англичанин, бывший директор школы для слепых и глухих, а теперь, по старости лет (в Англии после определенного возраста нельзя занимать административные посты), просто учитель в ней. Официальные тосты уже прошли, и каждый мог теперь предложить выпить, за что ему хочется. Хейс до сих пор не произнес ни слова, рассеянно глядел вокруг, когда нас водили по Лавре, и даже в великолепном музее Духовной академии, открытом лишь для таких не совсем обычных делегаций, в которую мы с Хейсом попали благодаря чистой случайности, и то, казалось, остался равнодушным. Но тут он вдруг оживился и даже встал со стопкой в руке: «Есть много путей к богу, и один из них,— в этом месте я не стану говорить, что он лучший,— тот, что выбрали люди в доме рядом с вами, где мы были сегодня утром. Мой тост — за учителей Загорского интерната».

Мы выпили, закусили монастырской рыбкой. Хейс опять вернулся к своим мыслям. Отцы, очень приятные, очень образованные и интеллигентные молодые люди (за спиной четыре года семинарии, четыре — академии и три — аспирантуры при ней), согласно кивнули головами в высоких черных клобуках: да, высокий гость из Англии прав, путей к богу много...

* * *

Путей вообще в жизни много, и какой лучше, сразу не скажешь. Вот из Дубны, например, ехать в Москву через Загорск неразумно —теряешь время, перебираясь с Дмитровского шоссе на Ярославское. Но, даже торопясь, я всегда делал этот крюк — после ядерных разговоров и впечатлений хотелось хоть глазом скользнуть по куполам Троице-Сергиевой лавры... Что тут лишний десяток-другой километров, когда простая автомашина превращается в машину времени! Нельзя было, конечно, предположить, что именно этот путь — самый прямой между двумя синхрофазотронами: ведь я ничего не знал тогда о Загорском интернате для слепоглухих детей, хотя он куда ближе к Москве, чем прославленный Дубненский институт.