Эти первые объекты так называемой фазы дифференцирования не являются пока еще целыми персонами, а только "партиальными объектами", т.е. тактовыми, визуальными и акустическими впечатлениями, которые имеют исключительно то общее, что все они "Не-Я". Между шестым и восьмым месяцами грудь матери, ее лицо, ее голос, ее запах и определенное поведение вырастают в образ одной персоны, матери, первого (любовного) объекта. По отношению к окружающим этот значительный шаг развития выражается так называемым отчуждением (СНОСКА: К "отчуждению" ср. с. 115 и далее; к параллельному развитию объекто-отношения к отцу ср. гл. 5). Данный период является идеальным моментом для отлучения ребенка от груди. Радость по поводу нового (полного) объекта и захватывающего покорения мира, которая объединяется с прыжком в развитии моторики, может легко возместить такое изменение, если оно совершается осмотрительно. (Позднее кормление грудью становится составной частью любовных отношений и поэтому отлучение от груди переживается как потеря материнской любви.) Между годом и полутора, в так называемой фазе упражнений, ребенок учится ходить и говорить первые слова и таким образом постигает новое измерение самостоятельности: вещи не должны больше служить, они могут быть завоеваны, окружение влечет быть обследованным и "экспериментально" проверенным, и то, что невозможно получить самому, можно назвать (словами), представить и потребовать (у взрослых). Если ребенок смог развить изначально довольно доверительные отношения с обоими родителями (ср. гл. 5.1), то он ничего не боится, едва ли испытывает боль, когда падает или на что-то натыкается, и он все больше предпочитает новые приключения привычному физическому контакту с матерью. Тем не менее за этим опьянением кажущейся безграничностью собственных возможностей вскоре следует протрезвление. И в той мере, собственно, в которой молниеносно растущие моторные возможности помогают преодолеть старые ограничения, окружение начинает устанавливать (новые) запрещающие таблички: перед открытыми окнами, перед горячей плитой, перед улицей, перед стереоустановкой, перед супом на ковре, перед цветными карандашами на обоях, перед любимыми сандалиями зимой, перед грязью на полу, перед бодрствованием вечером и т.д. Это все равно, как если бы мы выиграли автомобиль, но не имели права на нем ездить. Это приводит к тому, что ребенок усиливает свое стремление к автономии, пытается оказывать сопротивление любому "нет" и порой начинает бороться с родителями за власть. Но ребенок наталкивается и на другой вид ограничений — на свои собственные переоцененные возможности. Ботинки не зашнуровываются, дверь не открывается, игрушечные часы не заводятся, и когда он убегает, то не может найти дорогу назад. Полуторагодовалый ребенок понимает собственную зависимость, ему ясно, что он проявил чрезмерную смелость, отказавшись от объекта (прежде всего от матери), и снова усиленно ищет его близости.