§ | библиотека – мастерская – | Помощь Контакты | Вход — |
Фигдор Г. Дети разведенных родителей: между травмой и надеждой (психоаналитическое исследование). —— М.: Наука, 1995. — 376 с.
Стр. 65 Если мы бросим взгляд на внутрипсихические процессы, то сможем увидеть, что Стефания вернулась в период разделенной репрезентации объекта, что она видит мир глазами брошенного двухлетнего ребенка, который чувствует себя зависимым от чужих ("злых") персон и ведет себя соответственно. Со стороны, разумеется, трудно увидеть в злой, раздраженной шестилетней девочке растерянного двухлетнего ребенка. Стефания проявляет, конечно, свои физические и умственные способности, которые не были затронуты регрессией. Если двухлетняя не хочет переходить через улицу, она дрожит и кричит, Стефания же просто бежит; если двухлетняя пребывает в бессильной ярости, она бросается на землю или колотит кулачками, Стефания же ругает мать или кидается на нее; там, где двухлетняя пытается получить разрядку напряжения сосанием пальца, Стефания начинает все чаще открыто мастурбировать. Мать стала все больше бояться всех этих проявлений и пыталась с ними бороться. Стефания же таким образом получила подтверждение созданной ею картины мира, а именно, что она окружена злыми (разделенными) объектами, в то время как добрые объекты исчезли из ее жизни. Страхи и растерянность девочки еще больше возросли... (СНОСКА: Собственно говоря, существует много родителей, которые боятся своих двухлетних детей. Серьезные приступы гнева на втором и третьем году жизни связаны большей частью с тем, что родители не способны правильно реагировать на требования автономии ребенка, которые выражаются в оппозиции или быстро меняющихся запросах, а воспринимают их как проявления, направленные против их личности, раздражаются и считают себя обязанными "сломить" волю ребенка. "Сломить", однако, полагается только нечто угрожающее. Эти родители ведут со своими детьми борьбу за власть, как если бы перед ними стоял физически, умственно и душевно равный им противник. Они стремятся показать своим маленьким детям, "кто здесь главный". Но добиваются лишь того, что дети воспринимают их самих как нечто ужасное, угрожающее и жестокое и таким образом борьба за автономию превращается в борьбу против злого, угрожающего объекта (ср. с. 119 и далее) |
Реклама
|
||