§   чем больше разочарования оставляют после себя посещения отца;

§   чем яснее родители отрицают общую вину и, таким образом, делают другого (злым) носителем вины;

§   чем яснее показывают они ребенку свою ненависть друг к другу и каждый подчеркивает непростительность поведения другого.

Если же в противном случае отец приобрел бы для ребенка повышенное психическое значение, то тот стал бы бороться за сохранение этих отношений; если возникающие послеразвода страхи удерживаются в рамках и могут смягчиться, то в массивных стратегиях обороны просто нет необходимости; если ребенок видит отца регулярно и тот принимает участие в его жизни, то смягчаются его гнев и разочарование; чем более удовлетворяюще оформляются контакты, тем, с одной стороны, привлекательнее остается отец и, с другой, — тем больше повышается вероятность разрядки накала конфликтов объектоотношения с матерью; наконец, общая ответственность родителей за причиненную ему боль лишает ребенка модели разрешения своего конфликта при помощи "козла отпущения" и предлагает на ее место альтернативу прощения и нового доверия. Ни одно из этих обстоятельств само по себе не в состоянии детерминировать решение ребенка "за" и "против" продолжения отношений с отцом. Однако, взаимно дополняя друг друга, они становятся возможным фактором влияния.

Отклонение отца является вариантом посттравматического разрешения конфликтов, который встречается гораздо чаще, чем это можно предположить, взирая со стороны. Оно не обязательно выражается в открытом нежелании посещать отца. Антону двенадцать лет. Его родители развелись пять лет назад. С тех пор он навещает отца регулярно каждые вторые выходные. Итак, с виду кажется все хорошо. Но именно только с виду. В ходе тестового обследования можно было установить, что он так никогда и не простил своему отцу, что отец для него "умер". Вначале Антон признавал посещения, потому что мать просила его об этом, опасаясь ссор с бывшим супругом, финансовых осложнений и т.п. Постепенно выстроил он себе там свой "собственный мир". У него были друзья, поблизости находились озеро для купания, лужайки и лес, хорошие условия для езды на велосипеде, в его распоряжение был предоставлен компьютер для игр, видеотека и т.д. С отцом у него едва ли был тесный контакт. Антон научился использовать его дом и благосостояние, тот стал для него чем-то вроде великодушного дяди или хозяина. Как отца же он его после первых месяцев, которые следовали за разводом, более не воспринимал. Мать протестовала против контактов между отцом и мальчиком прежде всего потому, что опасалась, что ее бывшему мужу материальным великодушием удастся купить любовь ребенка и отнять его у нее. Когда она пришла к соглашению со своим бывшим супругом, то показала ребенку модель отношений: экономически использовать отца. В сильной идентификации с матерью сделал он эту модель своей. Он воспринимал отца без благодарности, рассматривая все, что тот делал как "долг и обязанность", и едва ли засчитывал ему что-либо в заслугу. Отец в силу разочарований и неуверенности, которые он переживал в отношениях с сыном, позволил соблазнить себя возможностью замены своей персоны материальным благосостоянием, вместо того чтобы добиваться активных эмоциональных отношений с ребенком, т.е. нового примирения.