IV

Итак, как должна была выглядеть книга? Основным предметом научного исследования явилась психодинамика переживания развода ребенком, которая должна была, во-первых, показать вероятные отдаленные по времени последствия и, во-вторых, дать объяснение взаимосвязи между психическим развитием и "внешними" (принципиально тоже изменяющимися) обстоятельствами. Каждое переживание имеет сознательное и подсознательное измерения; оно зависит от актуального психического состояния, истории индивидуума и его отношений с окружающими в настоящем и прошлом; отношения внедряются в субъективные структуры и изменяют их, а те в свою очередь формируют эти отношения; за ними же стоят индивидуумы (в данном случае прежде всего родители) с их сознательными и подсознательными конфликтами. Комплексность данного предмета требует разъединения .соединенности психодинамических факторов и их последовательного описания. В связи с этим напрашивались прежде всего две испытанные формы. Первая состоит в том, чтобы приблизиться к комплексу происшедшего с различных, четко определенных точек зрения. Например, развод в (подсознательном) переживании ребенка / бессознательные аспекты в проективном тесте , развод в переживании матери, отца, интеракциональные аспекты отношений "родители-ребенок", "мать-ребенок", "отец-ребенок" и т.д. Затем, в заключение — глава об эмпирических данных анализа последствий долгосрочного характера, о педагогических и терапевтических формах интервенции. Второй метод должен был представлять собой ряд конкретных историй, искусно отобранных по признаку специфически важных моментов, как это сделала Валлерштейн в своей последней работе (Валлерштейн/Блакеслее, 1989).

Проблема первой систематики заключается среди прочего в том, чтобы разделить различные перспективы, которые фактически зависят друг от друга, для того чтобы соответствовать требованиям, которые — рядом с теоретическим интересом — руководили общим исследовательским процессом и моей собственной психоаналитически-педагогической работой: научиться лучше понимать проблемы детей, матерей и отцов во всем их комплексе взаимозависящих обстоятельств. С первого взгляда, этот метод исследования кажется вполне соответствующим данным требованиям. Но все же опасность состоит в том, что внутренняя зависимость между единичными феноменами и различными единичными судьбами трудно реконструируема для дилетантов от психологии. "Понимание", базирующееся только на единичных случаях, очень легко может привести к селективным и неправильным обобщениям. Например, совсем недавно одна мать жаловалась мне, что ее разведенный муж во время посещений не только полностью на стороне сына, когда тот жалуется на воспитание матери, но и открыто, в присутствии мальчика, критикует ее педагогическую позицию. Когда с ним заговорили об этом, отец признался в том, что это так и, повернувшись к своей бывшей жене, сказал: "Если бы ты читала книгу Валлерштеин, то знала бы, что у мальчиков, выросших под влиянием матери, со временем возникают проблемы с установлением своей сексуальной идентичности". Да, это утверждение отца в известном смысле довольно точное, но, конечно, мало пригодно в качестве оправдания его поведению. Мы все же думаем, что, проявляя такую лояльность по отношению к мальчику и выступая против своей бывшей жены, он скорее создает новые проблемы, чем помогает решить уже имеющиеся.