Если читатель когда-либо получал письма из официальных организаций, то помнит, наверное, как они написаны: сухо, казенно, когда корреспондент воспринимается только адресатом, которому надо ответить или о чем-то его информировать. Он помнит, конечно, какое у него было настроение после прочтения такого письма. Чаще всего оно не вызывает желания отвечать. Так же бывает и с анкетой. Вместо человеческих слов, окрашенных чувствами, эмоциями, респондент встречает сухие казенные предложения, штампованные обороты. Если нет хорошего, уважительного, тактичного отношения к респонденту, нет и ответного желания понять вопрос, ответить на него.

Конечно, при решении той или иной задачи социолог с необходимостью абстрагируется от конкретной личности, ориентируясь на общее мнение некоторой совокупности людей. Кроме того, при получении определенной информации исследователя интересует не вся совокупность личностных характеристик респондента, а какой-то аспект этой совокупности, отдельный признак, скажем, отношения в коллективе, удовлетворенность трудом, ориентация на увольнение.

Но, абстрагируясь от личности по содержанию решаемой задачи, социолог не имеет права абстрагироваться от личности респондента при выборе формы ведения диалога. Необходимо помнить, что отношения между социологом и респондентом, будучи по существу строго функциональными, по форме должны носить личностный характер, поскольку, в конечном счете, только личностные отношения определяют функциональные. Ведь ответ на вопрос должен дать не автомат, а человек во всем своем многообразии и богатстве качеств, эмоциональный и чувствительный к каждому слову и тональности выражений. Поэтому при построении анкеты и формулировании вопросов всегда следует помнить о респонденте, добиваться того, чтобы анкета была человечной, мягкой, если хотите, уютной, чтобы каждый респондент чувствовал, что интересуются лично его мнением, обращаются именно к нему, а не к абстрактной единице опроса. Только при соблюдении этого условия можно успешно решать исследовательские задачи.