При изучении семейного воспитания был выявлен мотив, который может быть назван воспитанием под воздействием сверхценной идеи или в целях программируемого качества.

Типичным примером может служить ситуация, когда увлечение супругов спортом приводит к тому, что они строят планы об активном образе жизни своего ребенка, совместных походах, занятиях спортом, не замечая, что в их представлениях о будущем ребенке им видится все-таки мальчик... Рождается девочка. Но воспитание строится по заранее запрограммированному сверхценному образцу. Подчеркнуто мужской стиль одежды, несколько излишнее для девочки обилие спортивных упражнений, насмешливое отношение к играм с куклами, а даже шутливое, вроде бы ласковое прозвище «Сорванец» - оно тоже мужского рода. Все это может привести к отрицательным последствиям в психическом развитии. Навязывая ребенку не присущие ему качества, родители неосознанно как будто убеждают его в том, что такой, какой он есть, ребенок им не нужен, подчеркивают свое непринятие. А это самый неприемлемый, самый опасный для Психического здоровья ребенка стиль отношения к нему.

Приходится встречаться и с другим типом реализации сверхценных идеалов воспитания. Вспоминается такой случай. В психологическую консультацию обратилась мама десятилетнего мальчика с жалобами на увеличивающееся заикание, которое возникло у сына впервые в пятилетнем возрасте. На занятиях с ребенком в игровой группе было обнаружено, что заикание - хотя и наиболее заметное, но частное речевое проявление более общей особенности ребенка. У него сформировалась привычка к задержке любой ответной реакции. Оказалось, что поведенческий или речевой ответ на любой вопрос или поведение партнеров по игре мальчик давал после продолжительной паузы. Сомнений в трудности понимания вопроса или ситуации не было. Мальчик прекрасно учился, играл на скрипке, много читал, справлялся со всеми тестами на сообразительность. И все же в общении любой ответный сигнал сопровождался задержкой. Постепенно выяснилось, что причина кроется в отношениях с мамой, точнее, в том, как мама реализовывала сознательно принятые, особо значимые для нее цели воспитания. Она исходила из достаточно привлекательных с точки зрения морали принципов о всеобщей доброте, всепрощении, невозможности причинить боль, о «непротивлении злу». С первых же дней жизни подобные принципы, которые для ребенка оборачивались всевозможными ограничениями его активности, сопровождали каждый шаг, каждое действие малыша. Было невозможно случайно обломать ветку - ведь она тоже чувствует, наступить на букашку - это означает причинить боль, разбить стакан - это тоже творение чьих-то добрых рук. Ну а когда пришло время ребячьим стычкам и дракам, мама усилила свое воздействие. Раз и навсегда был наложен запрет на ответный шлепок, толчок или удар. Если у тебя взяли игрушку - отдай, толкнули - ни в коем случае не отвечай тем же, не приняли в игру - отойди. Так с самого раннего возраста, с «азов общения», мальчик был вынужден - а он очень любил маму, верил ей - сдерживать первую, непосредственную реакцию и лишь потом, после задержки и оттормаживания, проявлять ответную реакцию в соответствии с внушенными требованиями. Так возникла эта особенность поведения, а затем, зафиксировавшись, стала основной психологической причиной заикания.