Система, воплотившая в себя такой запас человеческих усилий, не может быть малозначительной. Некоторые черты ее сами по себе разительны: она применяет к воспитанию нормальных детей приемы и аппараты, первоначально применявшиеся к отсталым детям; она построена на радикальном требовании свободы питомца; она ведет высокоформальное воспитание отдельных чувственных, моторных и умственных способностей; она приводит к быстрому, легкому и основательному усвоению начатков чтения, письма и счета. Все это бросается в глаза самому поверхностному читателю книги.

Конечно, все перечисленное не есть что-либо абсолютно новое в педагогическом мире. Все это уже предлагалось в теории; кое-что с большей или меньшей полнотой применялось на практике. Так, например, справедливость требует указать, что многие материалы, применяемые д-ром Вальтером Фернальдом, главным инспектором Массачусетского института для слабоумных в Вэверлее, почти тождественны с материалами Монтессори, и д-р Фернальд давно утверждал, что их можно с пользой применить к воспитанию нормальных детей. Равным образом формальное воспитание различных психофизических процессов в последнее время довольно обстоятельно трактовалось многими специалистами экспериментальной педагогики, в особенности Мейманом. Но до Монтессори никто не создавал системы, в которой сочетались бы в одно органическое целое и все названные отдельные элементы. Она ее разработала в теории и на практике и ввела в школу. Это в самом деле, как с гордостью замечает г-жа Монтессори, конечный результат многолетних экспериментальных усилий как ее собственных, так и ее великих предшественников. Но честь воплощения этих экспериментов в деле воспитания нормальных детей принадлежит одной г-же Монтессори. Второстепенные детали, которые она открыто заимствовала у других современных педагогов, взяты ею потому, что входят в основную форму ее собственной схемы; она их всех объединила общий концепцией своего метода.

Система эта, правда, не оригинальна в том смысле, в каком была оригинальна система Фрёбеля; но как система, она — вполне новый продукт единичного творческого гения женщины.