Попробуйте внимательно разглядеть вблизи картину Де Куунинга (СНОСКА: Де Куунинг, Виллем (р.1904) — американский художник голландского происхождения. — Здесь и далее — примеч. переводчика). Отдельные мазки выглядят никак не связанными друг с другом, они пересекаются и сочетаются случайным образом. Но отступите назад и взгляните на них с некоторого расстояния. Теперь на полотне появились женщины из Акабонига или Сэг-Харбора. Вот эта волнистая линия, которая, казалось, не имела отношения к остальным, — часть женской груди. Даже на самых абстрактных его картинах линии через некоторое время начинают взаимодействовать между собой. Каждая из них откликается на другие, каждая организована относительно других. Картина, ограниченная рамой, — это гармоническая система, и каждая ее линия связана с целым.

Свободу живописца ограничивает первая же линия, проведенная на полотне. Писатели тоже знают, что их персонажи начинают жить собственной жизнью, обретают самостоятельность, требующую конкретного проявления. “Шесть персонажей в поисках автора” Пиранделло — это метафора, характеризующая требования, которые произведение предъявляет к своему автору. Спонтанность, даже спонтанность духа, всегда ограничена контекстом.

Спонтанность терапевта ограничена контекстом терапии. Терапевт — тот, кто влияет на людей и изменяет их, — находится внутри поля, которое он исследует и на которое влияет. Его действия, хотя и определяются целями терапии, представляют собой результат его взаимодействия с семьей-клиентом. Терапевт подобен музыканту, исполняющему continuo (СНОСКА: В музыке — сопровождение основной мелодии) в барочной сюите: он волен играть так, как ему хочется, но при условии, что не нарушает гармоническую структуру.

Однако посмотрите, как полезны для терапии ограничения, налагаемые контекстом. Благодаря тому, что терапевт сам переживает реальность семьи и законы семьи структурируют его поведение изнутри этого поля, его вмешательства не выходят за рамки приемлемого. Вмешательства, не приводящие к ожидаемому эффекту, не вносят хаоса и не становятся деструктивными, они просто ассимилируются семьей, не вызывая изменений. В каком-то смысле именно ограничения, налагаемые ситуацией, делают терапевта свободным. Благодаря тому, что он зависит от поля, в котором находится сам, его спонтанные действия определяются этим полем. Поэтому он может быть спокоен, зная, что не обязан всегда действовать правильно. В такой ситуации его действия всегда окажутся как минимум неким приближением к правильным. Он может позволить себе продвигаться наощупь, зная, что в самом худшем случае его реакции принесут полезную информацию. Если он перейдет грань приемлемого, система сама внесет поправки. Он может действовать спонтанно именно потому, что находится в определенном контексте.