- Но тогда он ударит меня ножом в спину.

- Если я ослаблю свою защиту, когда тебе этого захочется, то ты отступишь и начнешь донимать меня мелкими уколами, и я никогда не знаю, когда это случится.

- Милт, она говорит чепуху. Она говорит: “Люби меня, но не делай этого, иначе получишь по яйцам”. Она говорит вам: “Держи меня” — и тут же вас отталкивает. Не слушайте ее.

- Это правда? Так я и делала все эти годы?

- Ну, мне и раньше тоже так казалось.

- Почему же ты мне ничего не говорил?

- Я не такой уж разговорчивый человек, но ты отталкиваешься от меня. Я знаю, что раньше мне казалось, будто тебе нравится быть несчастной.

- Не знаю, что сказать. Не знаю, что делать дальше. Я не хочу быть несчастной.

- Ну, раньше дело было в том... Я тебе ничего не говорю, потому, что ты злишься, когда тебя критикуют. В ответ на любое замечание поводу того, какая ты или что ты делаешь, следует очень сильная реакция.

Если распространить эту аналогию на семейную терапию, то “я” нужно рассматривать одновременно как целое и как часть целого — как “частицу и волну”. “Какой его аспект проявляется, зависит от ситуации”. В фокусе индивидуального восприятия находится индивид как целое. Но когда взаимодополняющие аспекты “я” становятся частями некоего целого, другие части этого целого, также представляющие собой дискретные единицы, влияют на поведение и внутренний мир всех частей. Появляется новое целое, превышающее сумму своих частей, — многочленный, обладающий целью организм, все части которого подчиняются правилам целого. Отдельный индивид может не ощущать наличия этого многочленного организма — именно потому, что составляет его часть. Тем не менее, стоит увидеть футбольных болельщиков на стадионе, как вспоминается замечание Льюиса Томаса: “Муравьи так похожи на людей, что это приводит в смущение”

Терапевт ставит под сомнение эпистемологию семьи, вводя представление о более длительном промежутке времени и оформляя индивидуальное поведение как часть более обширного целого. Такое вмешательство редко достигает своей цели — изменения эпистемологии семьи, однако у членов семьи может на мгновение промелькнуть мысль о том, что каждый из них — функциональная и более или менее дифференцированная часть целого