13.    Рабардель Б. Люди и технологии. М., 1999 — 262 с.

14.    Коул М. Культурно — историческая психология. М. 1997 — 432 с.

ЧАСТЬ III. СТРОЕНИЕ И ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОПЫТА СУБЪЕКТА ПРАКТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ

Глава 8. ПОЛИОПОСРЕДОВАННОСТЬ ПРАКТИЧЕСКОГО
МЫШЛЕНИЯ

1. Различие репрезентации обобщений в практическом и теоретическом мышлении

Во многих современных зарубежных исследованиях, посвященных практическому интеллекту, изучению опыта (expertise) профессионала, «жизненной» психологии, также в качестве свойств практического мышления фиксируется его узкая ситуативность, невербальность (молчаливое знание). Кроме того, некоторые исследователи выделяют и другие особенности репрезентации, отличающие теоретические обобщения от практических, например по принципу структурности — событийности.

Очевидно, что сама осмысливаемая ситуация создается субъектом на основе структур, «шаблонов» ситуаций, составляющих основу его профессионального (да и вообще жизненного) опыта. Важно, что как совершенно справедливо отмечает в своей статье А.В. Варенов [9], форма репрезентации этих «нажитых» шаблонов скорее событийна, то есть они включают в себя именно отпечаток «пережитого» события, развернутый во временном плане. Но параметры событийности и структурности есть понятия не взаимоисключающие, а обязательно одновременно присутствующие в любом когнитивном, регуляторном или коммуникативном психическом формировании.

Для того, чтобы разобраться во взаимоотношениях свойств структурности и событийности, анализируемых, в частности, в работах Кликса, Хоффманна [30, 31] и Варенова [9, 10] нам пришлось бы углубиться в сложнейшие вопросы строения репрезентирующих структур, при помощи которых строятся индивидуализированные, легко актуализирующиеся, созданные для обеспечения активности именно данного человека когнитивно-регуляторные формирования, составляющие его субъективный опыт.

Отметим лишь, что важнейшим свойством этих репрезентирующих структур, с нашей точки зрения, является полиопосредованность, использование для разрешения различных задач и на разных этапах, в разные моменты решения одной задачи всевозможных различных и полимодальных схем. Традиционно в психологии мощнейшим репрезентирующим механизмом считается вербальное опосредование. Его сила — в том, что словесные значения заключают с себе социальный опыт, а главное — в организации словесных значений в мощную иерархическую категориальную структуру, позволяющую чрезвычайно экономно, полно и точно отражать в вербальных формированиях очень многое. Многое — но это многое эмансипированно от конкретности и субъектности, требует больших усилий для того, чтобы превратиться в реальное действие человека. В то же время, как показывают последние исследования когнитивистов, психолингвистов и психосемантиков [1-4, 8, 11 17, 26-28], другие брунеровские формы опосредования — образное и действенное также в сознании человека иерархически структурированы, более того, вербальное опосредование — не единственный путь организации человеческой активности на основе социального, культурного опыта. То есть не то, чтобы в сознании человека существовали отдельные словесные, действенные, образные, интенционально-логические, взаимоотношенческие семантические пространства, а то, что единое человеческое семантическое пространство полиопосредовано, полимодально и полифункционально. Именно такое его устройство способно обеспечить высокую эффективность, креативность, адаптивность субъективного опыта. Таким образом, каждая событийно организованная поведенческая структура, например индивидуальная схема какого-то действия, представлена в сознании человека через свое место в иерархической категориальной структуре, объемлющей всевозможные формы двигательной активности, а переживаемое человеком усложнение личных отношений с кем-либо — свое место в семантическом пространстве форм человеческих взаимоотношений. Очень интересная особенность этих категориальных семантических структур — их мгновенная обозримость, проявляющаяся в легкой актуализируемости. Очевидно, в устройстве господствует не принцип последовательного «сетевого» просмотра, а нечто вроде голографического принципа ничтожного изменения угла освещения, вызывающего совершенно новое изображение. Подобно этому изменение точки зрения на какой-либо элемент ситуации открывает его перед нами в виде совокупности новых свойств.