Во внеучебной жизнедеятельности такого объекта не существует, субъект сам его вычленяет. В определенной степени процесс такого вычленения представлен в предложенной Дж. Дьюи последовательности решения проблемы [9]. В частности, на первом этапе возникает чувство затруднения, которое представляется как толчок, как эмоциональное раздражение как более или менее ощущение неожиданности, чего-то неправильного, странного, смешного, смущающего. На втором этапе происходит определение проблемы, выясняется ее специфический характер, что превращает неопределенную ситуацию в проблематическую. Для Дьюи, следовательно, то, что вызывает проблемную ситуацию изначально не представлено в качестве объекта, как некоторой целостности, содержащей определенное противоречие. Формирование такого объекта-проблемы представляет собой акт мышления, а определенное психологическое состояние предшествует ему и его энергетизирует.

Принимая это положение, следует еще раз отметить, что всякий акт отражения — это более или менее значительное идеально-чувственное мысленное преобразование объекта, представляющий собой процесс. Этот процесс разворачивается от относительно глобального и нерасчлененного отражения действительности к все более полному и точному, от слабо структурированной, но общей картины мира к структурированному целостному ее отражению [17].

Таким образом, во внеучебной деятельности в отличие от деятельности учебной, субъект самостоятельно вычленяет ту реальность, которая обуславливает превращение ситуации жизнедеятельности в проблемную ситуацию. Первоначально суть проблемности для субъекта не определена, для него она переживается как « что-то не так». При этом проблемная ситуация становится предметом мышления субъекта, происходит осознание сути рассогласования, что выражается в структурировании проблемы. Ю. К. Корнилов отмечает, что «субъекта формируется не только определенные, адекватные его индивидуальным особенностям и арсеналу средств излюбленные приемы решения задач, но формируется и определенное видение ситуации, склонность структурировать ее определенным образом» [11, с. 61] Рассмотрим подробнее феномен определенного видения. Изучая особенности мышления полководца, Б. М. Теплов писал, ссылаясь на работу Е. Полана, что в основе аналитической работы ума лежат « системы-анализаторов», в качестве которых выступают идеи, замыслы, планы с точки зрения которых производится анализ обстановки [24]. Очевидно, что «системы-анализаторов», в рассматриваемом контексте представляют семантическую структуру, отражающую содержательную сторону опыта. Однако наряду с содержательной его стороной существует и формальная сторона, которая оказывает безусловное влияние на « видение ситуации». П. К. Анохин писал, что «в любом действии, в любой деятельности вообще мы должны различать два фактора — архитектуру и заполнение этой архитектуры конкретным материалом…Мы можем построить дом в стиле ампир из деревянных конструкций и одновременно создать тот же ампир из кирпичей. Материал различный, но стиль архитектуры тот же. О чем это говорит? Это говорит о том, что сама архитектура в известной степени независима от материала. Здесь нет аддитивной суммации материалов и целое не есть сумма частей» [1, с. 11-13].