Такой вид невротического страха довольно часто встречается в сновидениях, он может сопровождать анализ вытесненного и вызывать сильное сопротивление осознанию влечений. В своей работе "Зловещее" (1919) Фрейд относит к числу наиболее пугающих, жутких переживаний возвращение вытесненного, указывая, что символическим аналогом того, что должно было оставаться скрытым, но внезапно проявилось, являются кошмары, связанные с ожившими мертвецами, привидениями, духами и т.п. Основоположник психоанализа полагал, что "жуткое переживание имеет место, когда вытесненный инфантильный комплекс вновь оживляется неким впечатлением, или если снова подтверждаются преодоленные ранее примитивные представления" [108, Vol. 18. Р. 264].

Совсем иначе выглядят и переживаются страхи, иррациональные, так сказать, по форме, а не по существу. Это страх перед вполне конкретными объектами или ситуациями, которые могут представлять реальную опасность (злые собаки, змеи, высокие скалы и пропасти), но в большинстве случаев сравнительно безобидны (жабы, пауки, старухи-цыганки и т.п.).

Одна из моих клиенток как-то пожаловалась на сильный страх перед змеями. Судя по рассказу, это была настоящая фобия — при виде похожих объектов или даже просто в разговоре о том, что они попадаются в самых неожиданных местах (на даче, за городом) девушка начинала кричать, а случайная встреча с безобидным ужом закончилась ужасающей истерикой. В беседе о причинах возникновения этого страха прояснилось большое ассоциативное поле, связанное с ним. Для клиентки змея символизировала только негативные моменты, а общая культурная семантика, связанная с вечной молодостью, мудростью, целительными свойствами и другими позитивными характеристиками, отсутствовала напрочь.

Далее выяснилось, что по-настоящему вытесненными были амбивалентные, двойственные аспекты змеиной природы, ассоциированные с могущественными, проницательными и потому опасными женскими фигурами. Сама же змея воспринималась как латентный, скрытый (в траве) фаллос, символизирующий основание бессознательного желания. Страх змей в качестве симптома заместил признание своей подвластности желанию Другого (СНОСКА: В лакановском смысле этого слова, см. раздел 6). Вполне очевидно, что фобическая реакция предохраняла клиентку от соприкосновения с вытесненными аспектами собственной сексуальности, связанными с ипостасью фаллической женщины. Страх перед этой демонической фигурой был преобразован в фобию змей.