Исходя из этого, А.Фильц так описывает цели терапевтической помощи внутри самой психотерапевтической среды:

"Патос — это целостная экзистенция с расстройством и в расстройстве, в то время как нозос отображает лишь одно из возможных расстройств экзистенции. Страдать можно и от неболезненных обстоятельств, скажем, от ограничения свободы или "плохих" отношений.

Патос — это выживание нормального и преодоление расстройства вопреки болезни, со стороны здоровых частиц человека. Нозос же — это преодоление здорового больным со стороны болезненных процессов. И последнее — больное само по себе не страдает; это здоровое страдает от больного.

Отсюда следующая гипотеза: главным делом и сферой психотерапии является в какой-то степени обратная сторона предмета психиатрии. Последняя идет от здорового к болезненному, а психотерапия — наоборот. Поэтому предмет психотерапии кристаллизуется как нормальное (здоровое) среди болезненного" (55, с. 290, подчеркнуто мной — Н.К.).

Это определение представляется весьма продуктивным не только "на уровне здравого смысла", как считает его автор. Оно хорошо и точно "разводит" психиатрию и психотерапию не столько на уровне методов и целей (что, на мой взгляд, недостижимо), сколько на основе понимания основной интенции субъекта профессиональной деятельности, понимания им смысла последней.

На практике психиатрическая модель психотерапии отличается рядом характерных особенностей. В понимании и особенно описании проблем психиатры, как правило, совершенно игнорируют личность и отталкиваются только от поведения. Столь естественный для психолога вопрос о мотивах повисает в воздухе. Иногда в разговоре с очень квалифицированным специалистом возникает впечатление, что для понимания и объяснения поведения пациентов (которые все-таки люди!) достаточно только этологии (науки о поведении). А как же психика, сознание? — Ну хорошо, пусть это будет этология человека (хотя, по-моему, чаще используется выражение "поведение высших приматов").