Немецкие путешественники и этнографы Пауль Вирц и Ганс Неверман, изучавшие традиции и быт папуасов маринданим, проживающих в западной части острова Новая Гвинея, рассказывают, как к чиновнику администрации явился папуас с девочкой-подростком на руках и пожаловался, что сосед убил и съел его дочь. При этом он показал на девочку и сказал:

— Вот она, моя мертвая дочь.

Утверждение, что девочка выглядит живой и здоровой, не произвело на него никакого впечатления.

— Я сам видел, как он выел у нее внутреннее мясо,— настаивал жалобщик, — и теперь она мертвая.

Он был возмущен, что тут же не схватили и не наказали соседа (П. Вирц и Г. Неверман. Мифы и предания папуасов маринд-аним. М., 1981).

Велика роль внушения в шаманских обрядах, якобы предназначенных для запугивания и изгнания “злых духов” из тела больного человека. Одетый в экзотическое платье шаман неистово стучит в бубен, гремит побрякушками, издает громкие звуки, предается бешеной пляске, доводя себя до предельного экстаза, переходящего в транс (умопомрачение). Нередко наступают галлюцинации, в которых он, по его утверждению, “видит и слышит своих покровителей”. Само тунгусское слово “шаман” означает — возбужденный, исступленный.

Остановлюсь еще на религиозных святынях, привлекающих верующих — паломников —в надежде на избавление от недугов. Раздутая священнослужителями слава подобной святыни — это главное условие религиозных исцелений. Чем сильнее вера в них, тем больше выражена психологическая установка, обеспечивающая готовность к разрешающему внушению.

В “святых” местах все обставлено так, что по мере приближения к ним надежда на исцеление растет и превращается в уверенность. Вера в исцеление подогревается религиозными обрядами, в избытке совершаемыми по пути следования к святыне. Однако результат далеко не всегда соответствует ожиданию.

Эпидемии чумы в Москве в 1771 году сопутствовали следующие события. Был распространен слух о чудотворной иконе Боголюбской богоматери, хранящейся в Барской башне: она якобы исцеляет от чумы и предупреждает заболевание ею. Толпы народа потянулись к башне, чтобы приложиться к иконе. Распространение страшной эпидемии умножилось, ежедневно умирало по 400—500 человек. Архиепископ Амвросий был вынужден закрыть доступ к “чудотворной иконе”. Доступ закрыли, а вера осталась и даже укрепилась до такой степени, что стала поводом для “чумного бунта”. Конечно, бунт имел прежде всего глубокие социальные причины. Но они не являются предметом нашего рассмотрения.