Отношения речевого акта и речевого жанра определяются характером мотивирующей интенции (репликоили текстообразующей). Речевая интенция воплощается в речевом акте как единичном высказывании и в речевом жанре как в «комплексе» высказываний. Жанровые стереотипы, сложившиеся в результате многократного повторения в связи с необходимостью соблюдать некие конвенции (выдерживать в тексте единство содержания, композиции, стиля), составляют часть коммуникативной компетенции индивидуума как члена социума. В частности, М. М. Бахтин отмечал: «Мы научаемся отливать нашу речь в жанровые формы и, слыша чужую речь, мы уже с первых слов угадываем ее жанр, предугадываем определенный объем (то есть приблизительную длину речевого целого), определенное композиционное построение, предвидим конец, то есть с самого начала мы обладаем ощущением речевого целого, которое затем только дифференцируется в процессе речи» (Бахтин 1986: 271—272).

Итак, теория речевых актов явилась одним из самых принципиальных шагов при переходе от описания семантического значения к значению прагматическому. Фактически, уже в лекциях Дж. Остина наблюдается процесс перехода от понятия перформативности как особого типа значений к прагматической природе коммуникации. Таким образом, теория речевых актов, будучи разделом семантики, стала одним из источников современной прагматики.

Как позднее сформулировал P. С. Столнейкер: «Утверждение, приказ, контрфактическое высказывание, требование, догадка и опровержение, просьба, возражение, предсказание, обещание, призыв, рассуждение, объяснение, оскорбление, вывод, умозаключение, предположение, обобщение, ответ и обман—все это суть типы речевых актов». Задачей анализа является обнаружение необходимых и достаточных условий успешного (или, возможно, для некоторых типов нормального)' осуществления речевого акта. Эта задача относится к области прагматики, поскольку необходимые и достаточные условия как таковые обычно связаны с наличием/отсутствием определенных свойств контекста, в котором осуществляется данный речевой акт, скажем, таких, как намерения говорящего; знания, мнения, ожидания и интересы говорящего и слушающего; другие речевые акты, уже осуществленные в том же самом контексте; время произнесения высказывания и результат его произнесения; истинностное значение выражаемой пропозиции, а также семантические отношения между этой пропозицией и некоторыми другими, так или иначе включенными в рассмотрение» (Столнейкер 1985: 424).