Это различение языка и речи лежит целиком в языковедческом плане. Его никак нельзя смешивать (как это сплошь и рядом делается) с соотношением языковедческого и психологического подхода к языку – речи. Психологический подход возможен только в отношении речи; при этом сама речь – это прежде всего языковедческая, а но психологическая категория. Психологический подход к языку вообще неприменим и ведет к неправомерной психологизации языковедческих явлений. Проблема речи с точки зрения психологии — это прежде всего проблема общения посредством языка (и проблема мышления при овладении речью и использовании ее). Психологическое изучение развития речи раскрывает, как в процессе общения и обучения ребенок овладевает языком. Когда, как это делается, например, в книге А.Н.Гвоздева, исследование сводится к инвентаризации грамматических форм, которые на каждом этане могут быть зарегистрированы у ребенка, языковедческий подход применяется к самому формированию речи (в частности, ее грамматического строя) у ребенка. Однако при таком языковедческом подходе происходит лишь поэтапная инвентаризация языковых средств; самый процесс формирования речи как таковой при этом неизбежно выпадает. Изучение собственно формирования речи у ребенка требует психологического подхода, психологического исследования и заключается оно в раскрытии того, как в процессе общения (и обучения) ребенок осваивает родной язык, овладевает лексическими и грамматическими обобщениями, создавай и целях общении из языкового материала соответствующие речевые “произведения”. Проведя различие между языком и речью [2], можно теперь поставить вопрос о соотношении как языка, так и речи с мышлением [3]. Первым, естественно, встает вопрос о мышлении и языке. Язык, созданный пародом и воспринимаемый каждым к нему принадлежащим индивидом в качестве некой общественно-отработанной и от него независимой “объективной” реальности», является необходимой языковой (в широком смысле слова) базой мышления. Без нее отвлеченное мышление невозможно.