Из общего жизненного потока влечений выделяются далее душевные влечения, “влечения сердца”, которые мы признаем в качестве самостоятельных: стремление к власти, авторитету, влиянию, почёту, успеху, красоте, но также к исполнению долга, смирению, чистоте, святости. Речь идет всегда о стремлении к повышению самооценки в каком-либо ценностном направлении. Какое-то группирование самих этих возможных ценностных направлений выходит за рамки психологии. Можно лишь сказать: любое душевное влечение направлено на обогащение, возвышение Я. Эти душев-вные инстинкты представляют собой некую деятельность по защите Я и проявляют себя в ней иначе, чем душевные эмоции, которые своей чистой форме имеют не более инстинктивный характер, чем абсолютно всякое переживание.

Среди аномалий душевных влечений назовем непомерное честолюбие, а с другой стороны — часто дотошное стремление к смирению. чистоте, порядочности, исполнению долга, отличающее не уверенных в себе совестливых людей. Подобное можно наблюдать и в виде фаз при циклотимных депрессиях и шизофренических психозах.

Особенно трудная тема — это люди влечений, под которыми обычно подразумевают периодических странников, алкоголиков, мотов, поджигателей и клептоманов. Они представляют собой прежде всего не психологическую, а социологическую (с точки зрения поступка) группу, которая скрывает в себе в психологическом плане самые разные вещи.

Иногда бывают случаи с непосредственно объяснимым мотивом, который могут иметь и чаще всего имеют бегство, запои, расточительство, поджоги, воровство. Следующая группа отличается тем, что эти инстинктивные поступки имеют место вторично, на почве разного рода расстройств настроения; правда, воровство и поджигательство трудно объяснить этим без натяжки. И наконец, остается, пожалуй, небольшая группа, где речь как будто идет действительно о первичных нарушениях влечений. Так, бродяжничество бывает следствием первичного, физического влечения к разрядке ходьбой, запои — первичной физической потребностью, так же как лекарственный голод, в частности в качестве симптома абстиненции. Но часто все это является желанием, вторично проистекающим из настроения. В конкретных случаях оба варианта, естественно, переплетаются. Труднее всего поддаются объяснению известные формы кражи вещей, которые не служат удовлетворению какой-то потребности или получению удовольствия, а также поджигательства. Здесь остается небольшая группа случаев, которые, если мы имеем дело не с неосознанными мотивами, а остаемся в описательных рамках, следует интерпретировать как первичную инстинктивную разрядку.