Эмпиризм, феноменальность и индуктивизм не мешали позитивистам строить планы о создании всеохватывающей, универсальной системы знания. Эту идею Спенсер пытался отразить в 10-томной «Синтетической философии», где еще более усилились и без того явно осознаваемые (особенно после трудов И. Канта) тенденции к преодолению наивного взгляда, что видимый нами мир есть копия существующего вне нас, утверждая, что «реальность, скрывающаяся позади всех явлений, нам неизвестна и навсегда должна остаться неизвестной». Наибольшее позитивное значение имела проводимая им эволюционная идея, которая косвенным образом отразилась и в самом понимании философии. Она представала как «вполне объединенное знание».

Особого внимания заслуживает выявленная историками некоторая автономность и параллельность развития идей позитивизма во Франции и в Англии. Ведь только после того, как у Спенсера сложилась его целостная философская доктрина, он знакомится с идеями О. Конта.

Возвращаясь к общей оценке позитивизма, приведем мнение Яна Ха-кинга, отмечавшего, что основные идеи позитивизма таковы: (1) Упор делается на верификацию (или такой ее вариант, как «фальсификация»); это означает, что значимыми предложениями считаются те, чья истинность или ложность могут быть установлены некоторым способом. (2) Приветствуются наблюдения: то, что мы можем видеть, чувствовать и т.п., обеспечивает наилучшее содержание или основу нашего нематематического знания. (3) Антикаузализм: в природе нет причинности, есть лишь постоянство, с которым события одного рода следуют за событиями другого рода. (4) Занижение роли объяснений: объяснения могутпомочь организовать явления, но не могут дать более пгубокого ответа на вопросы «почему»; они лишь утверждают, что явления и вещи регулярно появляются таким-то или иным образом. (5) Антитеоретическая сущность: позитивисты стремятся не быть реалистами не только потому, что они ограничивают реальность наблюдаемым, но и потому, что они против поиска причин и сомневаются относительно объяснений. (6) Позитивисты суммируют содержание пунктов (1)-(5) в своем стремлении обосновать свою антиметафизическую направленность. Неверифицируемые предложения, ненаблюдаемые объекты, причины, глубокие объяснения — все это, как говорит позитивист, метафизический хлам, который нужно выбросить. Ранним позитивистам, конечно же, был чужд акцент на логике и анализе языка. Первый, или «старый» позитивизм, не был одержим также и теорией значения. Судьбе было угодно распорядиться таким образом, что длившееся более века триумфальное шествие позитивизма закончилось тем, что никто из явных его последователей не захотел называть себя позитивистом. Даже логические позитивисты стали предпочитать, как отмечает Я. Ха-кинг, имя «логических эмпиристов». В Германии и Франции слово «позитивизм» во многих кругах превратилось в бранное, означающее одержимость естественными науками и отрицание альтернативных путей понимания в социальных науках (СНОСКА: Хакинг Я. Представление и вмешательство. М.. 1998. С. 56-57). Однако это более поздние итоги развития философии науки конца XX столетия, вторым же ее этапом, следующим за позитивизмом Конта, Милля и Спенсера, был конвенпиализм.