В обобщенном виде первая степень сходства науки и мистицизма может быть усмотрена в их едином социокультурном основании и лоне порождения, т.е. в той древней синкретической культуре, в которой:

§   не делалось различий между обособившимися впоследствии философией, наукой и религией;

§   присутствовали идеи гилозоизма (одушевления всего и вся), панпсихизма и метампсихоза (переселения душ);

§   существовало убеждение в нерасчлененности материи и духа;

§   отсутствовала дифференцированность одушевленного и неодушевленного.

Все названные характеристики, по мнению исследователей, явно прослеживаются в философских системах античности и свидетельствуют о первоначальном синкретизме мистического и зарождающегося рационалистического способов мировосприятия.

Вторым основанием, позволяющим говорить о наличии пересечений современной науки, в частности квантовой физики и восточного мистицизма, может, по мнению Ф. Капра, служить появившаяся «бутстрэпная теория частиц», направленная на объединение квантовой механики и теории относительности. Именно для древней тайной мудрости характерно представление о чувственно существующих предметах и явлениях как об ипостасях проявления Единой Высшей Реальности. Она принципиально целостна, монистична и внутренне богата всем разнообразием взаимосвязей своих элементов. Ее внутренняя энергия есть источник ее постоянной динамики. Аналогичные представления содержатся и в «бутстрэпной теории», согласно которой «природа не может быть сведена к фундаментальным сущностям вроде фундаментальных «кирпичиков» материи, но должна пониматься исключительно на основе внутренней связности» (СНОСКА: Там же. С. 42.). Все вещи конституированы взаимными отношениями и связями, а сама Вселенная есть динамическая сеть взаимосвязанных событий. Ни одно из свойств какой-либо части этой сети не является фундаментальным: все свойства одной части вытекают из свойств других частей и общая связность взаимоотношений определяет структуру всей сети.