Я показал отцу эту страницу и попросил рассказать, и он рассказал и почитал Евангелие. Для меня это был интерес не к религии как таковой. Мне не очень понятно, что такое верить в Бога, и есть ли для этого какие-то основания. У меня был взгляд на мир скорее материалистический, но я чувствовал, что за этим стоит какая-то высшая сфера человеческой жизни, что это, может быть, самое важное, что люди про себя смогли узнать.

Что же касается М. П., то он требовал какой-то не раздумывающей, не требующей никаких доказательств веры и учил меня, что-то, что мы знаем о мире, — это внешняя сторона, а есть еще внутренняя, то, с чем имеет дело религия. Ну я не очень мог это понять и особенно, как могли эту сторону жизни символизировать какие-то ритуальные телодвижения. Ужасно мне не понравилось, когда мы были в гостях у М. П. и вся его семья перед обедом читала молитвы, причем видно было, что девочкам это делать не хочется, и они делают это только из страха перед отцом. Это производило впечатление отталкивающее. Если бы я и мог обратиться в веру, то не с таким жестким и нетерпимым учителем.

Тем не менее его рассказы о религии, его мысли были мне чрезвычайно интересны, я очень много от него узнал важного. А его философский, точнее можно было бы сказать морально-философский склад ума и его знания много дали мне для понимания жизни за пределами моей семьи, жизни, которой я совсем не знал.

Очень я, несмотря ни на что, М. П. благодарен, мы провели вместе много интересных часов. А еще я благодарен М. П. за то, что он внушал мне чувство человеческого достоинства. Для Ольги Сергеевны и родителей я был ребенком, больным, которого они ужасно любили и хотели помочь. М. П. видел во мне человека с обязанностями.

Еще раз хочу пожалеть о том, что М. П. от нас внезапно ушел, мне бы хотелось продолжать с ним знакомство, именно знакомство, иногда встречаться и разговаривать. А еще мне хотелось бы пожелать ему больше человеческой теплоты в отношениях со своими учениками.