Л. С. Цветкова акцентирует внимание на наличии двух сторон понимания речи. Помимо той стороны понимания речи, которая выражается через значения слов и их сочетаний, а также через значение предложений, составляющих целое высказывание, существует другая, неотъемлемая сторона речевой деятельности. Это мотивационная сфера, определяющая личностное отношение человека к предмету высказывания (там же, с. 68). Полное понимание речи может быть обеспечено только при тесном взаимодействии указанных двух компонентов речи. Один из них осуществляет декодирование информации о фактическом предметном содержании предъявляемого сообщении, а другой обеспечивает более глубокое проникновение в смысл сообщения. При этом Л. С. Цветкова ссылается на теоретическую концепцию «двух планов речевого сообщения», выдвинутую в свое время Н. Г. Морозовой (171).

Н. Г. Морозова указывала на наличие двух планов в процессе речи. Один план — речевое сообщение о фактах или явлениях, не выходящее за пределы фактического содержания устного или письменного сообщения («план сообщения»). Другой план речи отражает личностные, так или иначе мотивированные, отношения к тому «что говорится». Данный компонент речи — «план смысла» — выражается через особое стилистическое построение языковых средств и их интонационную и мимическую окраску. Последняя воспринимается человеком при слушании или мысленно воспроизводится при чтении. Понимание плана значений зависит, прежде всего, от уровня языкового развития субъекта, понимание же плана смысла зависит от уровня развития личности (36, 171). Как указывает автор, понимание плана значений может быть достаточным, когда требуется только понимание сообщаемого факта (учебный текст, простая информация); чтение же художественного текста требует проникновения в смысл произведения. В труде «О понимании текста» Н. Г. Морозова приводит ряд примеров, раскрывающих различие двух планов речи. Вот один из примеров.

В книге Воронковой «Девочка из города» рассказывается, как чужая мать приютила девочку, осиротевшую во время войны, которая долго не могла отогреться в новой семье, несмотря на проявляемую к ней ласку, терпение и заботу. И особенно долго она не могла назвать мамой чужую женщину. Но вот однажды девочка «подошла, протянула ей горсточку свежих голубых цветов: «Это я тебе принесла... мама».