Бессознательные стремления имеют цель за пределами конкретного человека. В ходе анализа, по мнению Юнга, происходит бессознательное развертывание «трансперсонального пункта управления», исподволь разрушающего перенесение проекции анимуса на терапевта. Раздутый до сверхчеловеческих размеров образ врача «невозможно описать иначе как образ Бога… Стремление к Богу есть та страсть, что бьет ключом из нашей темнейшей инстинктивной натуры… более глубокая и сильная, чем любовь к человеку… Возможно, в стремлении к Богу – смысл той неуместной любви, которую мы называем «перенесением» (СНОСКА: Там же. С. 88-89).

Не проецируемый вовне анимус может стать «зачинающим существом… Внутреннее мужское начало в женщине производит творческие зародыши… подобно тому, как мужчина дает своему творению родиться на свет из своего внутреннего женского начала» (СНОСКА: Юнг К.Г. Психология бессознательного).

Как видим, анимус – проводник к божественному, анимус – аналог поэтической Музы (все той же анимы-вдохновительницы)… Тем не менее анимус и в третьей своей ипостаси сохраняет способность быть спроецированным на реального человека. Тогда, когда эта проекция не оказывается иллюзией, она способна отыскать действительно незаурядного мужчину, не распознанного массой, открыть героя и даже помочь ему достичь своего истинного предназначения, оказывая моральную поддержку.

В.Б. Сосинский, близкий знакомый семьи М.И. Цветаевой в первые годы эмиграции, вспоминал о вдохновителе ее «Поэмы Горы» К.Б. Родзевиче: «Мы все считали его… парик-махером! Думали, что она в нем нашла? Он и стихов ее совсем не понимал… Но… он оказался героем потом: организовал подполье в фашистском концлагере!» (СНОСКА: Сосинский В.Б. Неопубликованные воспоминания // Архив автора.).

Сам Родзевич только много лет спустя осознал, сколь многому помогла раскрыться в нем встреча с Цветаевой. «Любить – видеть человека таким, каким его задумал Бог…» (СНОСКА: Цветаева М.И. Собр. соч.: В 7 т. Т.4. М., 1994. С. 485), – заметила однажды Марина Ивановна.