Пока научная мысль ограничивалась этими детерминантами, она не могла вырваться из биологического плена. Очевидные качественные различия между реакциями животных и человека оставались вне зоны причинного объяснения. В поисках ответа на вопрос о специфике высшей нервной деятельности человека Павлов пришел к идее о двух сигнальных системах. «Вторые сигналы» — речевые — трактовались как заменители первых, вносящие в работу больших полушарий новый принцип — абстракцию, обобщение, высший анализ и синтез — все то, что является привилегией человеческого интеллекта. Следует, однако, отметить, что обращение к речевым сигналам могло произвести коренные изменения в категориальной структуре научного знания лишь в том случае, если эти сигналы интерпретировались как присущие особому уровню взаимоотношений организма со средой, отличному от сигнально-гомеостатического.

Уровень детерминации, о котором идет речь, был открыт марксистской философией. Этот уровень представлен историей труда, в ходе которого, изменяя внешнюю природу, человек формирует свои сущностные психические силы и подчиняет их собственной власти. Новое историческое воззрение решительно меняло весь строй мысли. Слово в качестве интегрального компонента поведения «на фазе человека» означало теперь нечто принципиально иное, чем павловский «второй сигнал». Оно выступало в статусе «инструмента», оперируя которым индивид овладевает своими действиями, обретающими признаки произвольности, сознательной контролируемости, изначальной планируемости. Старая психология усматривала в этих признаках свидетельство несопоставимости сознания ни с одной из других реалий. При этом сознание принималось за нечто изначально данное, ни из чего не выводимое, за сущность особого рода. Предполагалось, что у такого взгляда имеется лишь одна альтернатива—редукционизм: сведение психических фактов к нервным процессам или стимул-реактивным отношениям. Непреходящий вклад Выготского определяется тем, что он утвердил другую альтернативу, а это потребовало перейти от ориентации на учение об условных рефлексах Павлова к ориентации на учение Маркса о социальной сущности человека.