Отрывая эмоции от развития системы представлений, устанавливая их зависимость исключительно от органической структуры, Джемс неизбежно приходит к фаталистической концепции эмоций, которая одинаково охватывает животных и человека. Глубокие различия, которые обнаруживают эмоции человека в зависимости от эпохи, степени цивилизации, отличие мистического обожания рыцарем своей дамы от благородной галантности XVII в., остаются необъяснимыми с точки зрения этой теории. Если представить себе, говорит Шабрие, бесконечно богатую природу самой бедной эмоции, если менее обращать внимания на воображаемую психологию одноклеточных организмов, чем на замечательные анализы романистов и писателей, если просто воспользоваться драгоценными данными, доставляемыми наблю-дениями над окружающими нас людьми, нельзя не признать полной несостоятельности периферической теории. Действительно, невозможно допустить, чтобы простое восприятие женского силуэта автоматически вызвало бесконечный ряд органических реакций, из которых могла бы родиться такая любовь, как любовь Данте к Беатриче, если не предположить заранее весь ансамбль теологических, политических, эстетических, научных идей, которые составляли сознание гениального Алигьери.

Сторонники органической теории забыли в своей гипотезе не более чем человеческий дух. Всякая эмоция есть функция личности: именно это выпускает из виду периферическая теория. Таким образом, чисто натуралистическая теория эмоций требует в качестве дополнения настоящей и адекватной теории человече-ских чувств. Так возникает проблема описательной психологии человека, противопоставляющая себя объяснительной, физиоло-гической психологии эмоций. Она ищет научного пути к тем проблемам человеческого духа, которые решаются великими художниками в романах и трагедиях. Она хочет сделать доступным исследованию в понятиях то, что эти писатели сделали предметом художественного изображения.

Проблема высших чувствований, связанная с учением о ценно-стях, рассматривается обычно как область, совершенно недоступ-ная психологии, занимающейся психофизическим и психофизиологическим исследованием элементарных процессов сознания и их телесного субстрата. Так возникает телеологическая описательная психология высших чувствований, непосредственно порождаемая полной несостоятельностью современной объяснительной психологии эмоций. Если верно, как это утверждает один из крупнейших исследователей современной сравнительной психологии, что высшего развития по сложности, тонкости и разнообразию проявлений эмоции достигают у человека, но что их генезис, их эволюция и психологическая природа остаются теми же, что у высших животных, то необходимость какой-то иной, необъяснительной психологии действительно неизбежна. Даже с точки зрения самого сложного аффекта наиболее близко стоящей к человеку человекоподобной обезьяны невозможно объяснить са: мые элементарные человеческие страсти. Поэтому большая психология должна резко порвать с естественнонаучной, каузальной психологией и искать своего пути где-то вне и помимо ее. Для этой психологии, как говорит 3. Фрейд (СНОСКА: Фрейд (Freud) Зигмунд (1856—1939) —см. т. 1, с. 462), необходим совершенно иной подход к проблеме чувствований, чем тот, который веками складывался в официальной школьной психологии, в частности в психологии медицинской.