С примерами "раздвоенного поведения" мы уже сталкивались, когда приводили выдержки из экспериментов А.В. Запорожца, посвящены этой же теме. И в наблюдениях Д.Б. Эльконина и в эксперимента А.В. Запорожца внешнее предметное действие — реальная манипуляция реальными вещами — никогда не выступало как самодостаточно равное самому себе поведение. Эти манипуляции в то же самое врем} оказывались жестами, обращениями к другому человеку, который находился рядом и являл для ребенка "то, как надо", "то, как правильно т.е. образцы верного действия — являл смысл и значение действий ребенка, т.е. их идеальную форму.

И тут мы приходим к парадоксальному для теории деятельное? заключению о том, что реальная и идеальная формы в становлений предметного действия существуют одновременно. Действуя, человек самим этим актом обращается к другому — носителю идеи действия Представление же о специально организованном уподоблении свойствам объекта фиксирует не начало, не переходную форму и не акт развития, а ситуацию, когда шаг развития ухе свершен; человеку уже подставлен "нужный" объект, он уже поставлен в "нужные" условия и силок самих этих условий будет действовать в "нужном" направлении.) Л.С. Выготский в своей конструкции опосредствования, а также А.В. порожец и Д.Б. Эльконин в своих наблюдениях фиксировали не эту, "предшествующую" ситуацию — ситуацию самой "подстановки нужного". Да и А.Н. Леонтьев в своих экспериментах (а не их теоретическое осмысление) задавал именно ее. Более того, в главе о возникновение сознания из знаменитого "Очерка развития психики" он вводил индивидуальное действие и его предмет через противопоставление действия одного человека общему, коллективному (1981, с. 281-283), т.е. самым представлял действие не просто как изменение объекта, а самое это изменение представлял как отношение к иному.

Итак, представление об идеальной форме лишь как об абстракте ("отвлеченной вещи", "обобщенном отражении") подводит к представлению о реальной форме как об уже организованном или уже случившемся уподоблении "реальному эквиваленту" этой отвлеченной вещи (предметности), что выводит исследователя как из области феноменов развития, так и из области понимания субъектной формы этих феноменов.