Итак, историческое изучение развития языка, полноценное историко-языковое исследование предполагает: а) разграничение истории и диахронии, эмпирической истории и развития; б) раскрытие структуры объекта (языка), т. е. системный анализ; в) анализ в качестве объекта не языка в узком смысле, а языковой или речевой деятельности.

В. И. Абаев прав, требуя введения в современную лингвистику принципа историзма. Как показывает сказанное выше, его точка зрения вообще во многом логически оправдана, но он неправ в двух отношениях. Во-первых, в своем отношении к структурной лингвистике, без которой невозможен и настоящий историзм. Во-вторых (это связано с первым), в том, что он зовет назад к принципу историзма, смешивая его с установлением эмпирической истории объекта. Надо же звать вперед, к новому, историко-генетическому принципу, синтезирующему в себе противоречащие ныне друг другу тенденции историзма и структурализма. Есть все основания призывать к опоре на такой принцип, ибо наша наука осталась едва ли не последней в числе наук о человеке, где такой принцип еще не занял подобающего места; сошлемся хотя бы на пример этнографии и психологии.

И так же как в этих науках, введение в лингвистику историко-генетического принципа должно привести к расширению ее границ и превращению ее из науки только о языке в науку о речевой деятельности в целом.