Какой же из этих двух способов исследования первичен, какой — произволен?

Выше подчеркивалось, что без системного анализа не может быть исторического исследования. Однако верно и обратное: без изучения структуры развития нет системного анализа состояния объекта. Дело в том, что лишь учет реальных условий процесса развития позволяет выбрать из множества возможных моделей системы объекта ту, которая соответствует действительным его свойствам. Позволим себе не останавливаться на этом вопросе детальнее, ограничась лишь констатацией того тривиального факта, что то, что мы обычно называем синхронией,— это, в сущности, не срез, соответствующий речи сегодняшнего или вчерашнего дня, а констатация положения в языковом коллективе на протяжении некоторого произвольного отрезка времени. Какого? Такого, когда в языке не происходит сколько-нибудь заметных изменений, когда он осознается его носителями как неизменный. Время диахронии — время объективное; время синхронии — время в известном смысле субъективное.

По словам Ф. Энгельса, логический способ является «не чем иным, как тем же историческим способом, только освобожденным от его исторической формы и от нарушающих его случайностей» (СНОСКА: К. Маркс. К критике политической экономии, М., 1949, (см.: Приложение II. Ф. Энгельс. Карл Маркс. «К критике политической экономии», стр. 236)). Оба способа имеют единый предмет исследования — это процесс развития системы. Но непосредственная задача различна при разных способах. И надо сказать, что у исследователя-«историка» эта задача сложнее, чем у «теоретика»: если последний должен установить лишь структурные связи в данном состоянии системы, то первый никак не может обойтись без того, чтобы не выявить реальные составляющие исторического процесса, а иногда — чтобы не обратиться и к конкретно-историческим условиям этого процесса. По парадоксальному определению Г. П. Мельникова, «структурники как бы снимают сметану с того молока, которое собрали субстантники» (СНОСКА: Г. П. Мельников. Еще раз о необходимости применения в языкознании математических методов. В сб.: «Лингвистическая типология и восточные языки». М., 1965, стр. 302). И в тех условиях, когда история системы изучена мало, логический способ оказывается для исследователя более выгодным, хотя и не дает полной и во всем убедительной картины. Теоретическую модель легче построить, но ее нужно еще проверять (о чем ниже). Если мы еще раз посмотрим на ту единицу процесса развития, которая выделяется логиками («генетическая пара» с приложенными к ней условиями изменения), то увидим, что такая пара — простейшее отношение — соответствует тому, что Маркс и Ленин называли «клеточкой» системы. С выделением такой клеточки связана идея восхождения от абстрактного к конкретному — логического метода, в последние годы детально разработанного советскими учеными и особенно проф. А. А. Зиновьевым (СНОСКА: См. автореферат дисс. «Восхождение от абстрактного к конкретному (на материале «Капитала» К. Маркса)». М., 1955). В сущности, именно этим методом работал и Л. С. Выготский, когда в 1934 г. в книге «Мышление и речь» противопоставлял друг другу «анализ по элементам» и «анализ по единицам» и в качестве такой единицы речевой деятельности брал знаковую ситуацию.